Агитбригада-3

— Вот ты меня напугал, Виктор! Ты даже не представляешь, как. Если бы с тобой что-то плохое случилось, что бы я говорил твоему дяде? Да он бы меня со свету сжил! Больше так не делай никогда! Хочешь за бабами волочиться — выбирай попроще. Вон та же Клара по тебе сохнет, уже сколько лет. Так нет, то ты Монашку тайную выбрал, теперь вот эту…

Гудков говорил долго, он распалился, и нотация его явно затянулась. Епифан-Зубатов успевал лишь иногда вставлять междометия.

Но самый главный сюрприз поджидал меня, пока я крался на небольшом расстоянии за ними, когда Гудков и Епифан-Зубатов вошли в дом, в котором жили Агитбригадовцы, то дверь Гудков закрыл. Причём изнутри ещё и на засов.

— Капец, — сказал я, когда, дождавшись, пока шаги их утихнут, и попытался войти. И не смог. Дверь была крепко заперта.

— Как всегда, — вздохнул Моня и добавил, — Что будешь делать?

— К моей квартире ведёт чёрная лестница, — вспомнил я.

— Сейчас! — сказал Моня, — никуда не уходи. Я проверю.

И он исчез.

Ну а куда я уйду, если живу здесь.

Я сел на старое бревно и приготовился ждать. Ночной ветер был довольно сильный. К тому же он принёс мерзопакостную сырость и уже через пару минут я продрог до костей. Не помогал ни поднятый воротник, ни приплясывания на месте.

Где-то через пару минут, когда я окончательно замёрз, появился Моня.

— Ну что? — спросил я, подпрыгивая на месте, чтобы согреться.

— Плохо дело, — не стал юлить Моня, — пожарная лестница вся хламом завалена.

— Так может я расчищу и как-нибудь проберусь?

— Тебе месяц там всё чистить придётся, — добил меня Моня, — там чересчур много барахла. Даже шкаф стоит.

— И что делать? — растерялся я.

И тут Мими подошла к двери, потом прошла через неё. Послышался шум отодвигаемого засова и через миг дверь раскрылась.

— Вот это да! — восхищенно сказал Моня.

— Круто! Спасибо, Мими, — поблагодарил я.

Мими кивнула и присела в некоем подобии реверанса.

Я успел войти в дом, поднялся к себе на второй этаж и услышал, как Гудков распекает Епифана-Зубатова.

— Моня! ­ — шикнул я, — бегом туда и помогай ему!

Моня замерцал, демонстрируя возмущение, но всё-таки исчез.

А я вошел в квартиру, разделся и плюхнулся в постель. Успел только подумать, что эти бессонные ночи меня окончательно вымота…

Утром долго понежиться в постели мне не дали. Тишину полусонного дома разорвал женский визг.

Я подхватился, но бежать никуда не стал, вместо этого лениво приказал Моне:

— Глянь, кто там?

Моня проворчал что-то нелицеприятное и просочился сквозь дверь.

Не успел я повернуться на бочок и задремать, как он вернулся:

— Нюрка увидела Епифана и орёт от радости, — сообщил он.

— Ну пусть себе орёт, — зевнул я и попытался уснуть.

Однако радостные возгласы, визги, писки дальше спать не давали. И буквально через пару минут мне затарабанили в дверь.

— О, чёрт, — проворчал я и. сонный и лохматый, поплёлся открывать.

— Генка! — взвизгнула Нюра, — ты представляешь⁈

И тут она увидала, что я в одних трусах, ойкнула и покраснела.

— Ты почему в таком виде⁈ — накинулась она.

— Спал, — зевнул я.

— Одевайся! — велела она.

— Зачем? — скривился я, — ещё рано. А репетиция после обеда аж.

— А, ну да! Так ты же не знаешь! — улыбнулась она, — ты представляешь, а Виктор Зубатов живой! Он не умер!

— Угу, — кивнул я и, видя, что от меня ожидают более весомой реакции, добавил, — замечательно.

— И всё? — удивлённо нахмурилась Нюра.

— А что надо? — не понял я.

— Ты разве не хочешь его увидеть? Обнять?

Вот чего-чего, но обнимать Зубатова я не хотел. Но говорить вслух это Нюре было сейчас чревато. Уж слишком лучезарное у неё было настроение. Поэтому я сказал другое:

— А Клара знает?

— Ой! — обрадованно ойкнула Нюра.

— Ну, вот беги и обрадуй её, — сказал я, — ты же знаешь, как она к нему относится.

— И правда! — кивнула Нюра и расцвела улыбкой, — Генка, ты умничка!

Внезапно она чмокнула меня в щеку и выскочила из комнаты.

Запирая дверь, я услышал женские возбуждённые голоса. Похвалив себя, как удачно я перевёл стрелки, я вернулся в постельку с твёрдым намерением подрыхнуть ещё часика два.

Угу. Размечтался.

Не успел я придремнуть, как в дверь опять затарабанили.

— Да ё-маё! — простонал я, натягивая одеяло на голову.

Стук не унимался.

— Ну кого там ещё принесло? — я вытащил из-под себя подушку и примостил её на уши сверху.

Но всё равно стук было слышно.

— Моня, убей их, — тяжело вздохнул я, — причем особо жестоко. Можешь даже четвертовать. И каждый кусок соли крупной солью, чтоб больней было.

— Это Епифан, — Моня уже слетал на разведку за дверь.

— Скажи ему, пусть идёт к чёрту! — вызверился я, — я спать хочу.

— У него там что-то случилось, — ответил вредный Моня, — я ему говорил, но он всё равно хочет поговорить с тобой.

— Натрави на него Мими, — нашел выход я.

— Мими с утра ушла куда-то, — ответил скотина Моня.

Стук продолжился. Ничего не поделаешь, пришлось идти открывать дверь.

— Чего надо? — нелюбезно прошипел я Епифану-Зубатову.

— Поговорить, — хмуро сказал тот.

— Другого времени не нашлось? — я сегодня был малолюбезен и зол.

— Не нашлось, — нахмурился Епифан ещё больше.

— Говори.

— Что говорить? — не понял он.