Агитбригада-3

Остальные тоже засмеялись.

— Отставить! — гаркнул Гудков и обратился к Зубатову, — объясни, что происходит? Только кратко!

— Есть кратко! — вытянулся по сойке смирно Зубатов-Моня. — Я попросил Капустина спрятать меня в его квартире. Клара искала мой труп и выбила дверь. Всё.

— Бля… — растерянно сказал Гудков и, тяжко вздохнув, посмотрел почему-то на Зёзика, — Ничего не понял.

— Так никто ничего не понял, — философски пожал плечами Зёзик и внёс конструктивное предложение. — Нам сейчас всем надо срочно выпить.

Раздались согласные голоса.

— Погодите! — не унимался Гудков, — а зачем ты попросил Капустина тебя спрятать?

— Всё просто, — улыбнулся Зубатов-Моня, — все знают, что у нас с Генкой не самые лучшие отношения. Поэтому никто в здравом уме не начал бы искать меня у него дома. Ясно?

— Ясно то оно ясно, — наморщил лоб Гудков, — но я всё равно не понимаю, а зачем ты вообще прятался?

— А это он от Клары! — хохотнул Гришка Караулов, — вот что значит — великая сила любви!

— Любви⁈ — вскипел Гудков, — шашни, значит, опять крутите⁈ Когда страна погрязла в мракобесии, когда простому народу нужно протянуть руку помощи и вырвать из суеверного невежества, у них шашни! Дожились!

Он ещё минут десять орал и разорялся. Так как Клары не было, то весь гнев достался одному Зубатову-Моне, я ему аж посочувствовал.

— В общем так! — напоследок рыкнул Гудков, — на работе никаких шашней! Увижу, что хвостами крутите — приму меры! Вы меня знаете! И это всех касается!

Семён Бывалов и Люся переглянулись. Остальные пропустили угрозу мимо ушей.

— Ну а теперь пошли выпьем, что ли? — предложил Гудков, — с ума тут скоро с вами сойдёшь!

Все обрадовались и дружно потянулись к выходу, и через минуту моя квартира опустела, и её накрыла тишина. Лишь жалостливо скрипела раскуроченная дверь, которая еле-еле висела на одной петле.

— Ну, нормально так, — с досадой сплюнул я, — Клара выбила дверь, все поржали и пошли бухать, а в результате всё это ремонтировать мне!

— А я же говорил! — сразу возник Енох. — Моня мог им сказать, чтобы помогли. Мужики бы дружно за пять минут всё поправили бы. Они бы Зубатова послушались.

— Моня, как Моня, — вздохнул я, — не везёт мне с вами.

— Почему это с нами⁈ — возмутился Енох, — будь справедливым, Генка, сколько раз я помогал тебе и выручал! Просто так! А когда ты оживлял Зубатова, то выбрал Моню, а не меня! И вот где на этом свете справедливость⁈

— Ты так хочешь тело?

— Представь себе — хочу! — набычился Енох, — да я за возможность ещё раз ощутить вкус пива с хафельбергскими жареными колбасками полжизни отдать готов!

— Но в Хлябове нету таких вот жареных колбасок, — ответил я, — Да и вообще с колбасой нынче туговато. И где ты такое выдумал?

— Да я когда-то в Бранденбургском курфюршестве их ел, — чуть не захлебнулся призрачными слюнями Енох, — в трактире «Жареная лошадь». Ох и вкуснотища!

— Но погоди, ведь Бранденбургское государство примерно в средние века было? — попытался припомнить уроки истории я.

— А я и не говорю, что это недавно было! — сварливо ответил Енох и, надувшись, замолчал. И даже отвернулся.

— Ну не злись, Енох, — примирительно сказал я, — давай сделаем так. Ты сейчас лети к Гудкову на квартиру и смотри там за Моней. Если что, ты ему не давай дурака свалять. А я потом, когда представится возможность, обязательно тебя в какое-то тело подселю. Только сам понимаешь — нужно хорошее. Ты же не Моня и в первое попавшееся не пойдёшь…

Я уговаривал его, словно маленького ребёнка. Наконец, Енох дрогнул и слегка оттаял:

— Хорошо, Генка, я послежу за Моней! — словно великое одолжение, сказал мне он, — ведь тебе, кроме как на меня, больше и положиться не на кого.

— Именно так, — кивнул я, сил спорить с обидчивым, словно пятиклассница, призраком, больше не было.

— Тогда давай подкорректируем твой план! — чинно сказал Енох, — ты устал, и дверь ремонтировать сейчас точно не будешь. А чтобы какая-нибудь Клара ночью на тебя с ножом не бросилась, я сначала сгоняю и приведу Мими. Пусть она тебя охраняет. А я проконтролирую этого паразита Моню.

— Ага, давай! — обрадовался я и рухнул обратно на кровать.

Уже сквозь сон я услышал, как Енох что-то втюхивает Мими, как она периодически отвечает ему «Ы».

Затем незаметно я провалился в сон.

За последние дни, я что-то так подустал, что даже спать нормально не мог. Мне снились странные сны. То ли это были сны, то ли это были какие-то грёзы, не знаю. Сначала приснился генкин отец. Насколько я знал — он проворовался и повесился. И вот снится он мне, как висит в петле, весь синий, с высунутым языком и выпученными глазами и грозит мне пальцем. Потом приснилась Анфиса. Она сидела посреди болота и печально смотрела на меня. А потом приснился вредный дедок, похожий на Николая-чудотворца. Он сердито сорвал с головы свой неубедительный ботанический веночек и гневно швырнул его в меня. Веночек упал на пол и загрохотал по нему. А потом дедок засмеялся женским голосом и сказал:

— Генка, просыпайся! Смотри, кого я нам привёл!