агланолн

– Любые законы выдумывают после того, как у властей возникают проблемы. Насколько я знаю, есть закон «О правильном поведении на улицах» или что-то в этом роде.

– Закон, может, и есть, а вот о его нарушителях до того, как появился ты, я ничего не слышала.

– Ты сказала: Трифар? – как бы невзначай спросил Вадим.

– Тот город ещё называют Распределителем. – Доэ заговорила с энтузиазмом. – В нем обитают спящие и мертвые. А ещё беглые, крикуны, ведьмы и прочее жулье.

– Спящие на самом деле – жители моего мира, – задумчиво сказал Расин. – Только там они не такие заторможенные.

– Взглянуть бы, – проговорила Доэ. – Время от времени кто-то из них пробуждается, и тогда на нем появляется черный костюм.

– Это значит, что там он умирает… Ты бывала в Западном и Восточном Карманах?

– Что ты? Я в такие места не заглядываю. Говорят, они для извращенцев и слепых приверженцев веры.

– Контролеры хотели меня туда запихнуть. Выходит, я тоже извращенец или фанатик…

– С чего ты решил? – Она захлопала глазами, придумывая аргумент. – Слушай, ведь из-за меня ты влип. Я сама тогда нарывалась на неприятности. Это моя слабость – провоцировать улыбастиков, а потом исчезать. Из-за меня ты… – она задумалась, подыскивая слово, – рассекретился. Я же понимаю, ты прикидывался мертвецом, чтобы поскорее пересечь Трифар…

– Да, я передумал и решил на денек задержаться, – проговорил он. – Потратил немного времени на изучение пятого уровня, который ты называешь Распределителем. В моем мире уже тысячи лет ведутся споры о природе этого уголка вселенной. Случались в истории и кровопролития, вроде Крестового похода, в результате которых не один миллион спящих трифарцев приобрел черную форму и ясность понимания, а, может, был отправлен в какой-нибудь из карманов. Само собой, я не стал знатоком этого уровня, но кое-что, во всяком случае, себе уяснил: я – спящий трифарец, как и шесть миллиардов других землян, и, если мне доведется умереть естественным путем, то я уже в меньшей степени удивлюсь, обнаружив себя в черном костюме на одной из улиц Киева.

Она сделала большие глаза, вздохнула.

– Эти люди, которые становятся мертвецами, бывают очень несчастны. Раньше я пыталась завести среди них знакомых, хотела узнать побольше о том месте, откуда они пришли, но все они были такие беспокойные, и каждый из них через несколько дней исчезал.

– Что ты хочешь знать о том месте?..

Она пожала плечами.

– Всё. Это единственный мир, куда я не могу проникнуть.

– А сколько в общей сложности миров?

Она посмотрела пытливо и настороженно, этот взгляд ему был знаком. Так смотрела она перед тем, как в прошлый раз исчезнуть в пустоте.

– Ты не можешь пока этого понять.

Кажется, она говорила искренне.

– А когда я смогу это понять?

– Когда мой сад увидишь.

Опять – ни тени лукавства. Расин сделал серьезное лицо.

– Я не турист и путешествую не ради экскурсий. Верю в то, что сад твой интересен, но цель, ради которой я двигаюсь вглубь уровней, слишком значительна, и я не могу терять много времени.

– Уровни… – она посмотрела в пустоту. – Я уже слышала это слово. Кажется, так говорят проводники и те, кого они с собой привели. Люди, которые здесь работают. – Доэ сделала неопределенный жест рукой. – Но ведь они так мало знают! К твоему сведению, это, – она обратила ладони к небу и развела руками, – самый глубокий уровень! Все, что глубже, уровнями назвать нельзя. Там все по-другому.

Взгляд Вадима стал сосредоточен, он спрашивал: кто ты, Доэ?

Девушка задрала нос.

– Как далеко ты хочешь забраться?

Расин не знал.

– Могу тебя кое в чем натаскать, Вадим. Если прислушаешься к моим словам, тебя ждет меньше ошибок впереди.

Вдруг она подхватилась со скамейки, выпрямилась.

– Топай за мной.

Глава 20

Ее хрупкая фигурка колыхалась впереди, как огонек свечки, и он никак не мог её догнать. Расин вспомнил, что, спускаясь по лестнице, часть расстояния преодолел в один миг. Он попробовал сделать летящий прыжок – такой, какие делал, будучи в Трифаре, но ничего не вышло.

Кто ты? – хотел спросить Вадим, когда они остановились посреди проезда между корпусами номер один и номер четыре для того, чтобы Доэ перевязала шнурок. Впрочем, Расин не рассчитывал получить ответ, который мог бы его удовлетворить, потому и не задал вопрос вслух. «Я – это я», – вот, собственно, что ожидал он услышать, ведь многие девушки в его жизни говорили именно так.

Они дошли до бульвара Перова, и тогда Вадиму стало ясно, что все это время Доэ напряженно думала над ответом на этот неизреченный вопрос. Резко развернувшись, она проговорила:

– Какая-то часть меня живет там, в мире, откуда ты пришел. Возможно, это очень болезненная часть, неспособная понимать то, что её окружает.

– Ты хочешь сказать, что твое тело все-таки находится в мире… твердой материи, а сознанием своим ты пребываешь здесь?!

Она с улыбкой кивнула.

– Но ты хоть когда-нибудь была на поверхности?! Ты помнишь ее?

– С самого детства я жила в трех разных мирах – Трифаре, Парафаре и Инфаре. В Парафаре – мире Восточного Кармана – улыбастики ходят в белом, а в Инфаре – мире Западного Кармана – в черном. Ты там был?