Агнесса среди волков

Мы уже прекрасно поняли, что эти разговоры простое сотрясение воздуха. Поэтому когда он, пообещав подумать, сможет ли он на наших условиях предоставить нам двадцать тысяч баксов (первоначально мы хотели просить пятьдесят, но ясно было, что и эта цифра для него слишком велика), и перезвонить через пару деньков, вышел из машины и куда-то побежал, мы дружно расхохотались.

— Посредник, — сказал Юра. — У него никогда не было своих денег.

— И вряд ли будут, — добавил Женя.

— Ну почему же? — вдруг обиделся брат. — Ты через это не прошел, а мы с Лешей тоже, бывало, назначали встречи в подземных переходах. Все, у кого не было первоначального капитала, начинали именно так.

— Водочные деньги — дурные деньги, — занудным голосом произнес Женя.

— Ты же знаешь, что деньга не пахнут, — не согласилась с ним я.

Он в ответ прочитал мне целую лекцию о том, как нынче зарабатывают деньги на водке. Для этого закупается спирт, желательно, но не обязательно питьевой, завозится на водочный завод — это в лучшем случае, а в худшем — в какой-нибудь грязный подвал с крысами, там разбавляется и разливается по бутылкам с иностранными этикетками, которые развозят по коммерческим ларькам. Очень быстрое дело, и прибыль получается просто бешеная. Но есть одно «но». Такими делами нельзя заниматься без государственной лицензии, а у большинства водочных королей ее, естественно, нет. Поэтому весь процесс строится на доверии и контроле, иначе один из занятых в операции людей обязательно исчезнет либо с водкой, либо с деньгами, либо и с тем, и с другим. К тому же такие производства находятся под контролем мафии.

С водочным королем нам больше увидеться не довелось. Его телефоны не отвечали, а мы особенно и не старались дозвониться.

Сильное впечатление произвел на нас бизнесмен по фамилии Скряжников. Он не мог не произвести впечатление — мужчина почти двухметрового роста и весом двести тридцать килограммов! Эта колоритная личность приехала на Ордынку на черной «Волге» со снятым передним сиденьем — иначе в машине не помещались его ноги. Он нас очаровал с первого взгляда. Представьте себе — открывается дверь, и входит огромный детина, чуть не задевая головой за верхнюю планку. На румяном лице, украшенном усами а-ля запорожец, играла широкая приветливая улыбка: в его внешности проглядывало что-то восточное. Все мы вскочили, и после рукопожатия Юрий хотел предложить ему стул, но тут же, критически его осмотрев, отставил в сторону: Скряжников вряд ли уместился бы и на трех таких стульях, поставленных в ряд. Женя сориентировался быстрее: пока Юра смущенно извинялся, тот притащил из соседней комнаты огромное кожаное кресло, оставшееся нам в наследство от директора НИИ.

Усадив гостя и попросив Свету принести кофе, партнеры перешли к делу. Тут выяснилось, что восточные черты были не только во внешности Скряжникова, но и в его характере. Он был весь — доброжелательность; раскаты его хохота сотрясали стены в большом кабинете, казавшемся маленьким от одного его присутствия; но мы не могли не заметить, что он старался выпытать из нас как можно больше информации, ничего не говоря о своих ресурсах и возможностях. Когда наконец речь зашла о деньгах и о том, что их надо быстрее вкладывать в дело, Скряжников тут же поскучнел. Молча выслушав наши расчеты, он взял проект, положил его к себе в дипломат и сказал, что подумает.

Позже, когда мы познакомились с ним поближе, выяснилось, что он чуть ли не патологически не способен расставаться с деньгами. Для такого большого, толстого и болезненного человека — при его неестественной полноте он никак не мог быть здоровым — деньги, очевидно, представляли собой единственную защиту от внешнего враждебного ему мира, а кто же по доброй воле распрощается со своим единственным оружием?

И еще Скряжников — его звали Владимир Робертович — оказался блестящим собеседником. Мы это оценили через несколько дней, когда он пригласил нас для дальнейшего разговора к себе домой. Понятно, что самому передвигаться ему было затруднительно, поэтому, захватив с собой бутылочку коньяка из ближайшего киоска, мы отправились на Кутузовский проспект. Сам Владимир Робертович был родом откуда-то из Средней Азии и переехал в Москву недавно: представляю себе, сколько ему стоила квартира в таком престижном месте. Нас встретил его сын лет четырнадцати — точная копия папаши, только чуть менее полный, но у него все еще было впереди. Хозяин объяснил, что хозяйство ведут они вдвоем с сыном.

Хозяйство, надо сказать, было не слишком шикарное — нас угощали чаем с шоколадными конфетами, больше, очевидно, еды в доме не было, да и чего можно ожидать от двух мужчин? Но зато мы наслаждались застольной беседой.