Агнец в львиной шкуре

— Наверное, не могло… Может быть, в этом и заключается судьба… наша с тобой судьба? А, Максим?

Она вопрошающе посмотрела мне в глаза.

— Может быть, нам нужно было пройти через всё это, чтобы, повзрослев, снова оказаться вместе?.. Это как испытание, как подвиги, совершаемые во время стажёрства…

— Ты права, — кивнул я. — Каждый ребёнок однажды должен покинуть мир детства, чтобы отправится в странствие через трудности, через время и через миры. Это странствие и становится для нас накоплением опыта через испытания: силы, воли и духа. И заканчивается оно, когда мы познаём пути этого мира. Само наше существование в нём становится для нас учителем, указывая дорогу к добру и злу — через труд, через взаимоотношения с другими людьми, через поиск себя в этой жизни.

— А ведь впереди ещё столько лет! — подхватила Юли. — Сколько всего нас ещё ожидает в будущем!

Её взгляд стал взволнованным и мечтательным.

— Да, — улыбнулся я. — В жизни вообще не бывает ничего случайного — ни людей, ни встреч, ни потерь, ни находок — все события так или иначе связаны с каждым из нас. Важно лишь внимательно прислушиваться к себе, чтобы из всех возможных путей выбирать единственно верный… Думаю, мы с тобой выбрали правильный путь. А будущее оно ведь не предопределено, также как прошлое неизменно. Каким мы захотим сделать своё будущее, таким оно и будет. Целый мир ждёт нас и от этой мысли у меня захватывает дух!

— Главное — мы с тобой снова вместе! — счастливо улыбаясь, сказала Юли.

— Главное — наши сердца бьются в унисон, — в тон ей ответил я. — А значит, никакие испытания в будущем нам с тобой не страшны.

Несколько секунд она всматривалась в моё лицо, затем порывисто обняла меня за шею и крепко поцеловала в губы.

Знойная равнина, поросшая серебристой травой, казалась бескрайним морем, омывавшим ярко-синюю полосу горизонта. Там, в окружении бегущих на восток, к океану, рек, вставала гряда древних ступенчатых гор, и начинались широкие полосы тиковых лесов. На западе, в дымке горячего сухого воздуха возвышалась кольцевая гряда пологих холмов, за которой виднелись золотистые шпили и широкие купола зданий космопорта.

Станция шестнадцатого сектора Австрало-Азиатского жилого пояса находилась в нескольких километрах от него, и лишь привычная обстановка Дороги скрадывала впечатление дикой пустынности и тоскливой безысходности, которое исходило от этой девственной равнины.

Мы вышли под полупрозрачный, изогнутый к небу козырёк входа, и я сразу увидел Влада Стива. Он сидел в тени навеса на одной из лавочек, плавные формы которой напомнили мне изогнутые лепестки орхидеи.

— Папа! — обрадовалась Юли и, по-детски, бросаясь к отцу на шею.

Стив обнял её сдержанно, но крепко. Посмотрел на меня. Я протянул ему в приветствии руку.

— Ну, как вы? Всё посмотрели? — поинтересовался он, жадно разглядывая дочь и меня.

— Да, было здорово! — сияя глазами, сообщила Юли. — Жаль, тебя не было с нами.

— Ничего. Меня теперь долго не будет рядом. Привыкай, — с лёгкой грустью в голосе отозвался Стив.

— Папа! Может быть, ты тоже полетишь с нами? — Юли с надеждой посмотрела на отца и порывисто взяла его за руку.

— Нет, — отрицательно покачал головой тот. — Есть важные дела, которые мне нужно обязательно закончить. Моё место здесь, на Земле… Возможно, когда-нибудь после… Я хотел бы увидеть своих внуков.

Глаза Стива заблестели радостной надеждой. Он ободряюще улыбнулся дочери. Лицо Юли слегка омрачилось, но её отец не дал ей долго печалиться. Бодро сказал:

— Космопорт не так уж далеко от станции! Чтобы добраться туда, нам не понадобится ничего, кроме собственных ног. До старта ещё два часа… — Он бросил взгляд на наручные часы и посмотрел на нас. — Вы как, готовы прогуляться?

— Папа!

Юли укоризненно склонила голову набок, снова обняла Стива за шею и прижалась щекой к его колючей щеке.

Мы спустились по одной из дорожек, выстланной красным базальтом, к белокаменной кольцевой дороге, отмечавшей границы станции, и вышли в степь. Душу наполнили светлые чувства. В беспорядочных зарослях высоких трав, в их смешанном и противоречивом — одновременно приятном и резком — запахе была особая прелесть, полная пламенной радости жизни и свободы.

Ветер обвевал наши спины сухим жаром, но путь до космопорта занял не больше часа, поэтому к остановке магнитобусов мы пришли ещё полные сил. Каплевидные машины выстроились на шестиугольных полимерных плитах обширной площадки у входа в космопорт. Робот-водитель ближайшей из них при нашем появлении остановил юркий магнитобус около нас, услужливо раскрыв прозрачные двери.

— Ну, вот и всё, — неестественно бодро сказал Влад Стив.

Я посмотрел на него.

— Вы не жалеете, что отпускаете дочь со мной? Ведь вас разлучат невообразимые пространства.

— Зачем ты спрашиваешь, Максим? Разве сам не знаешь? В каждом из нас живут две половинки. Одна из них непременно устремлена к новому, другая же упорно бережёт прежнее, мечтая вернуться к нему. Но возвращение никогда не оправдывает наших надежд.

— Хотя сожаление остаётся?

— Не будем сейчас тешить себя иллюзиями, — покачал головой Стив.