Агни Йога. Священные знаки (сборник)

Следя за работою лам-иконописцев, я узнавал способы работы, совершенно подобные русским кустарным иконописцам. Так же приготовляется доска или полотно. Так же приготовляется левкас, то есть гипс на клею для грунтовки. Так же приготовленная доска или полотно выглаживается раковиной или полируется рогом. Переводится перевод трафарета и раскрашивается очень тонкими кистями. Разница лишь в том, что русские иконописцы покрывают икону олифой. Они очень берегут состав этого лака и гордятся прочностью работы. Тибетские же иконописатели не проявляют заботы о лучшем качестве работы. У русских иконописцев часто имеются рукописные наставления об иконной технике, иногда написанные условным символическим языком – «тарабарщиной». Такие рукописи хранятся в роде и передаются от отца к сыну. О таких руководствах в Тибете я не слышал. Еще одно сходство между тибетскими и русскими иконописцами. И те, и другие поют за работой священные стихиры. И часто русские иконописцы поют старинный стихир про Иосафата-Царевича, не подозревая, что они поют про Благословенного Будду. Иосафат – испорченное Бодисаттва.

Еще одно обстоятельство указывает на ближайшее влияние Китая на искусство Тибета. Лучшие тибетские иконописцы происходят из Кама, лучшие изображения отливаются в Дерге, там же и лучшая печатня. Сами тибетцы говорят, что они не в состоянии достигнуть совершенства китайской работы. У махараджи Сиккима есть серия очень колоритных танок явно китайского достоинства – конечно, эта серия идет из Кама. Также встречались хорошие работы в Таши-Лунпо, как и подобает резиденции духовного главы Тибета. При всей своей заносчивости и кичливости тибетцы не превозносят лхасскую работу. Место тридцати тысяч лам не является средоточием духовных и творческих достижений.

Можно находить множество трогательных подробностей иконописной работы. Можно умиленно улыбаться ограниченности лам-иконописцев. Можно жалеть тибетский народ, которому при нынешнем лхасском Правительстве живется очень тяжело. Но если попытаетесь предъявить Тибету серьезные требования, то все ваши соображения будут просто недоступны в силу пониженного, забитого интеллекта. Остается интерес за символикою изображений. Наблюдать ее очень поучительно. В ней можно находить многие забытые оккультные законы. Обратите внимание на изображение аур, на магические зеркала, на смысл кругов мандалы, на Норбу Ринпоче. Калачакра, привезенная из Индии Аттишей, твердится без приложения к жизни. Законами основ не живут. Закон жизни превращен в танец смерти. Невежество, лицемерное извращение Учения не могут продолжаться далее. Они разлагают дух народа. Из тьмы идет лишь тьма.

Но «все павшее еще не поднялось». В будущем будет и новый тибетский народ, и тибетское знание, и тибетское искусство.

«Огнем насыщено пространство. Уже бороздят небосклон зарницы Калки Аватара – сужденного Майтрейи».

Не замечается признаков возрождения Тибета. Странно видеть это окоченение целой страны – точно мертвый остров среди сияющих волн разбуженного океана. В истории человечества бывали моменты, когда после войн, после катастроф сознание бодро пробуждалось. Целые яркие эпохи создавались этими взрывами духовных накоплений. Но кто-то остается недвижным, пожирая сырое мясо, теряя в цинге зубы от нездоровой жизни и истлевая в бессменных шкурах, полных паразитами.

В Тибете опять запрещено светским людям стричь волосы, и приказано опять облечься в длинные халаты и тибето-китайскую обувь. Все эти признаки, конечно, не завещаны Благословенным Буддою. Каждое Учение предусматривает овладение возможностями и движение вперед. Эти запрещения показывают какое-то механическое поклонение старине. Но спросим: «Какой старине поклоняетесь?» «Которого именно деда желаете почтить?» В ретроградстве как бы не дойти до нечленораздельных звуков праотцев. Хороша старина, пока она не мешает будущему. Любим и бережем всю прелесть старины; повторяем: «Из чудесных камней прошлого сложите ступени грядущего». Из камней сложите целые величественные ступени новой красоты и знания. Но что же должно быть, если допущена смерть прошлого и запрещено будущее. Тогда творческая энергия народа оказывается забитой в тупик и невозможно предвидеть, где поток жизни прорвет насильственные плотины.

Тибет присваивал себе духовное преимущество над соседями своими. Между тем, все они уже растут великим сознанием. Вспоминает свое славное прошлое Монголия, кипит водоворот столкновений мысли Китая. В Индии видны знаки возрождения искусства и знания. Один Тибет опять отстал, а затем опять примет чьи-то готовые, выстраданные формы.

Откуда теперь примет Учение Тибет? Впрочем, ночью в шатер приходит лама и, оглядываясь, толкует об обновлении всего Учения. Такие ламы живут не в Лхасе; они живут на высотах.