Читаем Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1 полностью

Да, указал на клевету.

Увидела звезду очень блестящую, но с темным ободком.

Нужна осторожность.

Здоровье?

Да, после скажу. Саламандры живут в огне.

1707 28 ноября

Астрально можно явить помощь, дух колеблется. Неужели радость строить не прекрасна? Удумаю улучшить план. Уявление силы мускуса давно знакомо Нам, ибо мускус применяется при многих психических опытах.

Я видела звездное небо, но почему оно было почти сплошь усеяно звездами?

Ибо, в сущности, все пространство насыщено телами.

1708 29 ноября

Указ: русские не поняли свое историческое назначение. Радость, сложенная в пространстве, растворяется в междоусобии. Только отдельные умы могут осознать положение. Учитель утверждает мощь Новой страны. Учение идет в пространстве.

Урусвати не следует расходовать силы на черепки.

Но мы не уедем, если я не буду укладывать.

Хорошо, возьми эту посуду, но не другие. Пусть каждый посвятит час общему укладыванию. Удача на новом месте. Берегите сотрудников в дни оскудения человечества.

Яруя грустит, но нет причины. Учитель следит. Следует явить терпение, ибо жизнь труда обостряется.

Дажмодия есть место астрального мира, где обостряется сила воли. Длуси — так зовем начинающих познание силы мысли.

Как пользуются они?

Качество действует, как инстинкт, позволяя прилагать творчество, как ритм, потому можно чуять хотя бы приблизительные дозволенные границы.

1709 30 ноября

Я видела огромную планету изумительного серебристого света, причем от нее в сторону шло сияние в виде большого хвоста или отростка.

Юпитер несет сияние в виде хвоста.

Мне казалось, что это тоже был терафим?

Именно терафим с характерным признаком. Ибо Нам нужно наблюдать различные тела. Через терафим Мы приближаемся к настоящей планете. Даже не мешает посмотреть на Сатурн, но для этого выберем момент нервной бодрости. Нужно брать просто, ибо самая сложная фабрика проста. Например, этот год является началом падения А[нглии], но почти никто не замечает этого. Если терафим дальней планеты засияет до поранения центра, то кто же поедет в Кулу? Даже еще не решил, следует ли Фуяме читать лекции. Конечно, это маленький заработок, но обычный. Между тем Мы рады наблюдать, как около вас растет прекрасное сказание в Америке, в России, в Монголии и Тибете, в Японии и во Франции — это оплот Нашего имени.

Мне грустно, что, видимо, мне не придется работать в Звенигороде.

Не лучше ли привести ряд достойных, нежели глодать зубы грубости? Даже Акбар не говорил с толпами. И на Звенигороде не лучше ли найти оригинальный прием? Теперь самое главное — приехать и завоевать место; это нужно для Нас, для дел и для вас.

Видимо, будут препятствия большие?

Конечно, но сражение есть украшение Щита. Очень сложно около Америки и других дел.

Но где же Владыка видит возможности?

Отдельные огни горят. Как на конкурсе, так и работаем.

1710 1 декабря

Которую планету видела я сегодня, она была желто-красная и подернута как бы темным вуалем в черных точках?

Мертвая окраска Марса — испарения.

Нужно дать русскому вину отстояться. Сам люблю Россию, но должен действовать целесообразно. Ибо Америка есть устой материка. Да, Гималаи и Америка есть устои. Учитель пустит свою энергию на падение А[нглии]. Многое произойдет.

1711 3 декабря

Можно вам пробовать фотографию. Можно начать хотя бы завтра с Раей как опыты магнетизма. Сначала с Фуямой, потом с Люмоу и Урусвати. Сказано, как медиум она готова хотя бы завтра, но, чтобы переменить ток, идущий вечером, надо избрать 11 ч. утра или два часа дня.

Мне хотелось бы теперь мирно углублять подробности Учения, пройти по книгам, связывая отдельные мысли. Затронуты многие понятия, теперь можно из них делать практические применения, чтобы приблизить Учение к жизни.

1712 4 декабря

Как Владыка пояснит мое видение?

Это наблюдения над терафимом, который сохранил ауру.

Кто были эти наблюдатели?

Наши наблюдатели, это был предмет, принадлежавший Христу.

Что означало как бы живое прикосновение к моей шее чего-то круглого, возможно, руки, окутывавшей мне горло?

Это было покрытие центра горла на дорогу. Нужна полная польза.

Движение в солнечном сплетении, вызывающее истечение слюны?

Рефлекс Чаши.

Виденное пламя?

Центр горла.

Но огонь был не внутри меня, а на расстоянии.

Огонь пространства, зажженный центром.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее