Агония

Результаты экспертизы я вывез из здания Генпрокуратуры домой, хотя делать это строго воспрещалось. Но я понимал, что в противном случае они могут очень легко пропасть или попасть не в те руки.

Москва, Лубянка 04 февраля 1971 года Кабинет заместителя председателя КГБ СССР

Генерал Семен Кузьмич Журавлев с самого утра не мог найти себе места — ситуация похоже выходила из-под контроля. Два спецдонесения одно за другим и одно страшнее другого. В первом спецдонесении сообщалось что стажер генпрокуратуры Соболев (и сын генерала Соболева, об этом забывать нельзя) поздно ночью проник в квартиру Комарова. Повод мог быть только один — что-то найти, а возможно и просто что-то забрать из квартиры. И, похоже, забрал — попытка задержать Соболева силами срочно вызванной оперативной группы провалилась с треском. Некие люди, хорошо вооруженные — видимо изначально прикрывавшие Соболева — угрожая оружием, забрали Соболева почти из рук оперативников и увезли в неизвестном направлении. Срочно организованная поисковая операция — к которой подключили даже ГАИ по выдуманному сообщению о разбойном нападении и угоне машины — оказалась безрезультатной, что свидетельствовало о хорошей подготовке группы прикрытия.

А уже на следующий день под плотный «колпак» чужой разведки попал один из ключевых объектов в Москве — объект «Беркут». На «Беркут» были завязаны важнейшие операции на нем в частности, базировался «Спектр» полковника Кондратьева. Эта открытая и наглая демонстрация силы со стороны МВД могла означать только одно — Соболев нашел документы погибшего полковника Комарова и передал их по назначению — в "контур"!

Дверь кабинета, обитая звукоизолирующим материалом (генерал Журавлев не любил даже малейшего шума — он отвлекал, не давал сосредоточиться) мягко распахнулась, и в кабинет вошел срочно вызванный полковник Кондратьев. Его лицо, обычно бесстрастное выражало озабоченность и нервное напряжение. Ни слова не говоря, Журавлев указал на одно из двух кресел, стоящее в углу рядом с журнальным столиком.

— Что происходит? — начал Журавлев без предисловий

Полковник Кондратьев несколько секунд собирался с мыслями, прежде чем ответить

— Кажется, серьезно провалились — наконец сказал он — я опрашивал членов оперативной группы. Соболев ушел через окно, потом пытался оторваться от преследования, его почти захватили — но тут появилась Волга-24. Сначала показалось, что Соболев попал под машину, но потом водитель и пассажир Волги, угрожая нашим оперативникам применением оружия, заставили их покинуть место происшествия. Поисковая операция результатов не дала — к ней видимо были хорошо готовы. Может быть, место стоянки этой Волги было очень недалеко, может ее где-то бросили во дворах — но факт остается фактом — они ушли, и задержать никого не удалось. Сегодня же утром были вскрыты активные разведывательные мероприятия по «Беркуту». Наблюдение проводится совершенно открыто.

— Что по консервации объекта?

— Первоочередные меры уже приняты — недовольно сказал Кондратьев — но для полной консервации потребуется не менее двух недель. Вся нормальная работа этим срочным перебазированием сорвана. Часть документов, наименее ценных мы вынуждены просто уничтожить.

— Мать твою — выругался Журавлев — в разведке не существует менее ценных документов, есть документы, которые в данный момент не имеют ценности. А через час может быть они будут нужны как воздух. Чтоб их всех! Что по следственной группе Калинина?

— Источник начал передавать информацию. Но по его предположениям часть информации утаивается и остается в распоряжении только руководителя следственной группы Калинина и стажера Соболева. Ситуация была дикой — следователь по особо важным делам совместно со стажером (!!!) ведут расследование "из-под полы", не посвящая во все детали других членов следственной группы. Такое может быть только в одном случае — если стажер Соболев участвует в расследовании не как стажер Генеральной Прокуратуры, а как сын генерала милиции Соболева. Тогда дикая ситуация становится вполне нормальной и логически оправданной.

Генерал Журавлев задумался. Ситуацию надо было исправлять — и как можно быстрее! На завтра была назначена недельная оперативка у Андропова, докладывать было фактически нечего.

— Вот что, товарищ Кондратьев — начал официально Журавлев — ситуацию необходимо исправить. Любой ценой!