Агония

Вечером Мика вместе с родителями и семьей Одри, которых Дэвид пригласил на очередное барбекю, ужинал в саду перед домом. И хотя уже было довольно поздно, отовсюду доносились веселые голоса людей, звон бокалов и запах жареного мяса. Похоже, все вокруг были счастливы, один Мика пребывал в мрачном расположении духа, всеобщее веселье действовало ему на нервы.

— Я помню такие же чудесные вечера, когда мы ездили отдыхать на море, — сказал Дэвид, накладывая себе на тарелку новую порцию соевого мяса. — Но это было в те времена, когда мы ели натуральные продукты.

— Поверить не могу, — скривился Мика, — чтобы люди ели животных. Как можно, взять живое существо, убить и разделать на котлеты!

— И тем не менее, — вздохнула Аша. — Я понимаю, это звучит странно, особенно теперь, когда на земле больше нет животных. Но если бы ты родился лет на сорок раньше, ты с удовольствием ел бы настоящее мясо.

— Нет, — упрямо замотал головой Мика. — Я ни за что не стал бы есть животных. Это просто варварство какое-то.

Мика вскочил со стула и, прихватив с собой большой ломоть хлеба, уселся на трапу вдали от всех. Аша и Дэвид переглянулись, не понимая причину внезапного гнева сына.

Ужин закончился в полном молчании. Мика дожевал свой хлеб и, поднявшись с травы, отправился к морю. Вскоре к нему присоединилась Одри. Они сидели на песке, смотрели на ночное море и отщипывали ягодки винограда от большой кисти, которую Одри прихватила с собой.

Минут через десять Одри решилась нарушить молчание.

— У тебя все хорошо получается, ты справишься, — сказала она.

— Нет, я ни на что не гожусь.

— Если бы ты ни на что не годился, ты не был бы здесь, — резонно заметала Одри. — Просто у тебя сегодня неважное настроение. Ничего, это пройдет.

— Угу, — сердито буркнул Мика.

— Ты лучше взгляни на звезды, — мечтательным голосом начала Одри. — Красота какая, правда? Интересно, они расположены так же, как настоящие?

— Нет, — отрезал Мика, — Видишь, через одинаковые промежутки рисунок повторяется, здесь, и здесь, и дальше то же самое.

— Да, — вздохнула Одри, — Жаль. Но все равно они очень красивые.

— Они искусственные, — раздраженным голосом заявил Мика, — Здесь все ненастоящее.

— Я настоящая, — мягко заметила Одри. — Кроме глаз, конечно.

Мика не видел в темноте лица Одри, но по голосу чувствовал, что она улыбается. Он вдруг подумал, что весь вечер вел себя как последний хам, а Одри, несмотря на его грубость, по-прежнему терпеливо разговаривает с ним.

— Я очень рад, что ты… что мы с тобой познакомились, — сказал Мика.

— Неужели? — усмехнулась Одри.

— Конечно, балда ты этакая, — рассмеялся Мика.

Он отщипнул виноградину и попытался издали закинуть ее в рот Одри, но промахнулся; ягода стукнула Одри по носу и упала на песок. Одри со смехом принялась шарить по песку в поисках ягоды, но вдруг насторожилась и замерла. Оба обернулись и заметили приближающееся к ним пятно света.

— Кто это? — прошептала Одри.

Мика почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Человек излучал ярко-красное сияние. Никогда прежде Мике не приходилось видеть ничего подобного.

— Рубен! — шепотом воскликнула Одри. Ее искусственные глаза разглядели его раньше, чем глаза Мики.

Рубен остановился в нескольких метрах от них и, уперев руки в бока, презрительно фыркнул. Висевшие на деревьях фонарики освещали его перекошенное злобой лицо.

— Грязные мутанты, — прошипел Рубен и вдруг, поддев носком сандалии песок, швырнул им в Мики и Одри.

Все произошло настолько быстро, что оба онемели от неожиданности, хватая ртом воздух и протирая кулаками засыпанные песком глаза. Пока Одри и Мика приходили в себя, Рубен стоял в стороне и хохотал во всю глотку. Затем он развернулся и побежал прочь. Увидев удаляющуюся спину Рубена, Мика пришел в ярость. Он вскочил, готовый броситься вслед за обидчиком, — ему хотелось догнать негодяя, сбить с ног и долго возить физиономией по песку. Но тут раздался испуганный голос Одри:

— Мои глаза! Мика, я ничего не вижу!

Мика мгновенно позабыл о Рубене и кинулся к Одри.

— Дай я посмотрю. — Мика осторожно отвел от лица Одри ее дрожащие пальцы и, наклонившись, заглянул ей в глаза. — Клянусь, я убью этого гада.

— Глаза… Я ничего не вижу, — плакала Одри. — Может быть, они вообще сломались.

— Ну что ты, Одри, я уверен, с ними все в порядке, — попытался успокоить подругу Мика, — Просто песок попал. Давай, поднимайся, я помогу тебе. Сейчас придем домой, промоешь глаза водой, и все пройдет.

Родители Мики и Одри по-прежнему сидели в саду; они пили шампанское, весело болтали и смеялись. Когда Мики и Одри показались на дорожке, все четверо так поспешно вскочили из-за стола, что едва не опрокинули его.

— Что случилось? — встревоженным голосом спросила Таша.

— Рубен, — прорычал Мика, — Он швырнул в нас песком. Сволочь, пускай только попадется мне, я своими руками вырву его мерзкие поросячьи глазки.

— Что еще за Рубен? — воскликнула Аша. — И зачем он швырял в вас песком?

— Откуда я знаю! — взвился Мика. — Псих недорезанный!