Агония

- У тебя давно перебор. Корней, - сказал Хан. - Брось их, не разглядывай. Ты прикупил лишку, когда завел этого клоуна, Петьку Кролика. Люди, от тебя возвращаясь, немыми не становятся. Одни твердят: Корней такой, другие талдычат - иной. Сипатый все определил, говорит, мол. Корней вместо себя Петьку Кролика подсовывает, не верит нам. С Кроликом у тебя на руках двадцать два было, а ты все прикупал. Блондина велел забить за то, что мальчонка горячие камешки твоей стерве подарил. Когда люди об этом неправильном деле узнали, у тебя. Корней, в картах не двадцать два, а тридцать три оказалось. Тебе мало, ты все прикупаешь...

- Хватит, - перебил Корней. - Соберемся и потолкуем. Виноват Корней ответит. Ты в дом пришел, грязь принес да еще порядок свой установить хочешь. Ты бы сначала за собой подмыл, потом извинился бы, а уж тогда и к столу сели бы.

- Ладно, - Хан глянул на ходики на стене, - что мы с тобой один мешок с горба на горб перекладываем? Мой грех есть, но твой, Корней, - он вытянул руку, чуть ли не упираясь пальцем Корнею в грудь, - попервей моего. Что вышло? Передали мне, что ты работника по металлу ищешь. Мне малого пристегнули, и я к тебе его привел. Так малого-то ко мне пристегнули знали, к кому. Значит, сок-то брызнул от твоей посылки. Я бы Сынка этой матери не взял бы с собой, так на моем хвосте прилетели бы. Ты что же, полагаешь, Леха-малый в проходняках Агентов запутал и они домой спать дернули? Что там, в уголовке, все вислоухие? Или ты Мелентьева не знаешь? Или Воронок ихний слаще моркови ничего не кушал?

Корней хотел перебить. Хан не дал:

- Не меряйся виной. Корней. Я с Сынком, или как его, оплошал, поначалу брать не хотел, однако он в бильярдной при мне такой номер задвинул, что я разлопоушился. Думаю, ни в жизнь ментам такого исполнителя не приобресть...

- Да вроде из цирковых он, - уже миролюбиво сказал Корней. - И Сынком он был, и по церквям шастал, а потом...

- Я тоже понял, - согласился Хан. - А перед тобой не открылся, потому что, когда дворами шли, я хвост засек. Думаю, что такое, вроде бы раньше чисто было, а как с Лехой-малым столкнулись, хвост вырос. Решил подождать, приглядеться. Корней - человек, каждый знает, однако жизнь всякое показывает. Ты согласен, Корней? И то, что ты за Корнея этого шута выдавал, тоже подозрительно. Скажи?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Стол мешал, а то могли бы сцепиться зубами.

Не ответил Корней, оскорбление проглотил, однако такая ненависть его прихватила, что понял: не жить им двоим на свете. Напрасно Хан ждал ответа, пауза дала возможность Корнею подумать, проанализировать ситуацию.

Парень знал приметы Корнея. Обрисовать его могли два человека: Сипатый и Мелентьев. Ничего, кроме слов, у парня нету, доказать он ничего не может, потому и говорит много. Корней приободрился, решил помолчать: пусть парнишка выговорится.

Хану надоело ждать, и он продолжил:

- После утренней нашей беседы ясно стало: запутался Корней, выход ищет и толкает нас лбами. Чей черепок не расколется, того Корней себе и возьмет, - он улыбнулся, сверкнул белыми зубами. - Или я ошибся. Корней?

- Ты не ошибся. Хан, - Корней не принимал равновесия

Если его самого за горло не держали, то за глотку хватал он. - Красиво сложено, складно. Только зачем ты Сынка отпустил? Нам без него не разобраться. Кроме имени Сипатого, все остальное слова. А Сипа-того знают и по эту сторону, и по ту... тоже знают...

Потерял Хан все преимущество, что до этого приобрел. И сидят вроде так же, выглядят по-прежнему, только сила от одного к другому перешла. И только что пистолет в кармане булыжником никудышным полу оттягивал, а тут оружием стал.

- Ты меня за кого держишь? - ласково спросил Корней. - У вас хвост не после бильярдной вырос, он отродясь с липового побега был. Леха вас через лабиринт по моему приказу провел; провел, хвост и вылез наружу. Понял? А раз уголовка за вами топает, значит?.. - он усмехнулся. - Значит, один из вас подсадной. Так кто виноват? Ты или Корней? Чего молчишь? Ты кто такой? Хан? Или как тебя? - спросил Корней. - Рассказывай.

- Рассказывать? - Хан замялся. - Лежим, значит, каждый свое думает. Я нож у Паненки вчера с кухни спер, не сказывала?

- Не сказывала.

- Думаю, так-то я его одолею, хоть и верток, черт. Однако без крайности на мокрое идти к чему? А тут Сынок и открылся. Говорит: да, верно, из уголовки я, Корнея кончать надо. А мы с тобой два берега у одной реки, нам друг без дружки никуда. Тебе, говорит, все одно не простят, что привел меня к Корнею. И стал он, Корней, о тебе рассказывать...

- Отпустил почему?

- А чего? Так и так менты вокруг шастают, за парня своего беспокоятся, могут в любой момент паспортную проверку устроить. Пускай парень сходит, потолкует, от слов никто не умирал. Он им доложит:

Степу Хана сагитировал в помощники, теперь нас двое...

- Он вернется?

- Как есть, куда денется?