Агония белой эмиграции

Среди русских художников за рубежом, как, впрочем, и среди музыкантов, были яркие и самобытные индивидуальности. Их было немного, но они оставили свой след в истории живописи, декоративного искусства, скульптуры. Кроме уже упомянутых назовем некоторые новые имена. Ю. П. Анненков — разносторонний художник, портретист, иллюстратор, автор театральных и кинопостановок; Л. С. Бакст — известный декоратор; И. Я. Билибин — график и театральный художник (перед второй мировой войной вернулся на родину); Ф. А. Малявин — жанровый живописец и портретист; А. П. Архипенко — скульптор, один из основоположников кубизма в этом виде искусства; В. В. Кандинский — художник-абстракционист, и многие другие.

В марте 1985 г. умер Марк Шагал — крупный художник, график, декоратор. Он жил и работал во Франции с 1923 г., но всегда оставался русским художником, в творчестве которого переплетались реальность и фантазия, мир сказки, народный фольклор, образы цирка. В семидесятые годы Шагал выполнил серию литографий, посвященных Маяковскому, и вместе с другими графическими работами преподнес их в дар Музею изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

Говоря о культурной жизни эмиграции, необходимо сказать несколько слов и о попытках создания за рубежом русского драматического театра. В Париже, Берлине, Праге, Белграде, Харбине, некоторых других городах оставшиеся за границей артисты и любители образовали театральные труппы. В их репертуаре были не только эмигрантские, но и русские классические пьесы, а также произведения некоторых советских драматургов. /104/

Огромное впечатление произвели на всех «Дни Турбиных» М. Булгакова. Очевидцы вспоминают, что каждый спектакль сопровождался овациями и многие зрители из русских эмигрантов уходили заплаканными. А кое-кто жаловался, как заметила одна эмигрантка, что тяжко и неприятно вспоминать то «грустное время». Эта пьеса ставилась неоднократно разными театрами. Узнав о постановке «Дней Турбиных» в Берлине, бывший гетман Украины П. П. Скоропадский с беспокойством спрашивал: «Что со сцены говорилось обо мне и в каких выражениях?» Надо сказать, он правильно оценил пьесу, выразив протест против попыток «показать безнадежность белого движения» и «осмешить, смешать с грязью гетманство 18-го года» и, в частности, его самого²⁴.

Драматическому театру в иноязычной стране трудно получить признание публики. Какими бы талантливыми ни были русские актеры, как бы они ни работали на чужбине, это было все же не сравнимо с тем, что те же люди подарили бы своей стране, живя дома. Этот вывод, который сделал Д. И. Мейснер, можно в какой-то мере отнести и к другим группам русской творческой интеллигенции в эмиграции. Почти все ее представители, даже получившие признание за рубежом и пользующиеся мировой известностью мастера, пережили своего рода трагедию, будучи лишены родной питательной среды. Значительная же часть этой интеллигенции вообще ничего не создала в эмиграции и прозябала в бедности.

* * *

Как это принято на Западе, представители эмигрантской интеллигенции часто собирались в разных кафе, маленьких ресторанах. В Париже они есть на каждой улице. В Берлине пользовались известностью литературные кафе на Ноллендорфплатц, кафе «Лэндграф» на Курфюрстендамм. В Праге местом встреч эмигрантских писателей, художников, артистов были ресторан «Беранек» на Виноградах и кафе «Далиборка» на Летне. Здесь читались стихи, отрывки из своих произведений, велись бесконечные споры о судьбах эмиграции.

Среди эмигрантских писателей и поэтов были люди разных, убеждений. По своему политическому облику это была весьма неоднородная группа. Сочинительством занялся даже атаман П. Н. Краснов. Его четырехтомный «роман» «От двухглавого орла к красному знамени», рассчитанный на вкусы казаков-эмигрантов, был откровенной пропагандой идей «белого движения».

В эмиграции в разных странах оказались И. А. Бунин, Б. К. Зайцев, Д. С. Мережковский, М. П. Арцыбашев, Е. Н. Чириков, А. Т. Аверченко, Н. А. Тэффи, В. Ф. Ходасевич и другие представители художественной интеллигенции. Об эмигрантской литературе, об отдельных произведениях эмигрантских /105/ писателей писали в советской печати.

«Уходящие тени» — так назвал белоэмигрантских литераторов Н. Мещеряков в одном из своих очерков. «Вспомните, читатель, картину Максимова «Все в прошлом», — писал он в журнале «Красная новь». — В кресле сидит старая дама-помещица. Кругом цветущие кусты сирени. Вдали помещичий дом. Старая дама глубоко погружена в воспоминания молодости. Она живет только ими. Она не видит молодой, новой жизни, которая пышно расцветает вокруг нее. Эта картина часто вспоминается мне, когда я читаю белогвардейские книги и журналы»²⁵.