Агония белой эмиграции

В «патриотическом объединении» собрались крайне правые монархисты, в том числе члены Высшего монархического совета. 22 апреля 1926 г. Алексинский получил от великого князя письмо, в котором тот благодарил всех лиц, образовавших объединение и приступивших к собиранию средств «на борьбу». Что касается «центрального объединения», то в эмигрантской печати появлялись сообщения не столько о его деятельности, сколько о конфликтах среди его руководителей, например между Струве и Гукасовым. По словам одного эмигранта, Струве вел себя как «базарная кухарка». Он ушел из редакции «Возрождения» и из «центрального объединения». Пытался начать издавать свой еженедельник, но это было, как говорили, жестом отчаяния, так как «сколько-нибудь обеспеченных денег у него не было».

Во время полемики, которая возникла вокруг этой очередной эмигрантской склоки, был поставлен вопрос: что полезнее и важнее для антисоветской эмиграции — гукасовский карман или голова Струве? Оказалось, что карман, денежный мешок /121/ важнее. «Голову Струве заменить можно, — писал В. А. Маклаков, — а гукасовских миллионов нет. Для политического дела нужны не только перья, но и деньги…»²⁷

Собрания возглавляемого Гукасовым «центрального объединения» продолжались и в начале тридцатых годов. Переизбирались главный совет и главное правление, сменялись руководители. Среди событий, которые вселяли «бодрость и надежды в ряды эмиграции», объединение отметило приход к власти фашистов в Германии в 1933 г. «Центральное объединение» было тесно связано с РОВС, призывало всемерно поддерживать эту военную организацию, которая стала основным носителем и проводником так называемого белоэмигрантского «активизма».

2. Белоэмигрантский «активизм»

На протяжении многих лет не только делались попытки объединить силы белой эмиграции, но и продолжалась в разных формах ожесточенная борьба против Советской власти. Белоэмигрантский «активизм» во второй половине 20-х и в 30-е гг., по мере сокращения общего фронта политической эмиграции, стал, может быть, более изощренным, более склонным к разным авантюрам. Зарубежный съезд, который сам был выражением белоэмигрантского «активизма», попыткой (правда, безуспешной) собрать силы для нового похода, при всех разногласиях по конкретным вопросам высказался вполне определенно за борьбу до конца, за борьбу разными способами. На съезде были сделаны и некоторые практические шаги в этом направлении — заслушан, например, доклад члена бюро Лиги по борьбе с III Интернационалом («Лиги Обера») Ю. И. Лодыженского. Докладчик, соблюдая особую осторожность, предпочел широко не освещать основные направления деятельности лиги. Он указал только, что штаб-центры, образованные ею в разных странах, должны привлекать к своей работе лиц, «сочувствующих борьбе с большевиками»¹.

В своей книге «Профессиональный антикоммунизм. К истории возникновения» писатель и публицист Эрнст Генри посвятил много страниц «Лиге Обера». Согласно его данным, с 1924 по 1927 г. были проведены четыре международные конференции лиги — в Париже, Женеве, Лондоне и Гааге. Появились сообщения, что на пятой конференции в Женеве в 1928 г. присутствовали «виднейшие политики» некоторых стран². Правда, имена их не были названы.

Известные врангелевцы стали доверенными корреспондентами «Лиги Обера». В Берлине таким корреспондентом был генерал фон Лампе, Он вел секретную переписку с Ю. И. Лодыженским, который находился в Женеве. Судя по этой переписке, усиленно собирались, введения о местных условиях, о возможностях вовлечения в эту организацию новых лиц. В начале /122/ 1928 г. было объявлено об учреждении постоянного секретариата русской секции лиги, который имел своих представителей в семнадцати странах.

Э. Генри приводит выдержку из циркуляра секретариата, опубликованного на французском языке в 1929 г. Мы находим здесь явно рекламные утверждения о том, что «лига укрепляется и растет изо дня в день», что она представляет собой «генеральный штаб антибольшевизма» и работает над осуществлением своих главных целей…³ Налицо были все те же попытки оказать сопротивление любому новому признанию Советского государства на международной арене, способствовать разрыву дипломатических отношений с СССР там, где они уже установлены. Весьма претенциозными выглядели заявления о «создании межправительственного союза для борьбы против большевизма» и об «окончательном устранении Коминтерна и большевистского правительства». Однако в жизни все оказалось гораздо сложнее. В некоторых странах национальные центры «Лиги Обера» существовали больше на бумаге, «объединяя горстки прожженных русских белогвардейцев и таких же местных маньяков и ультра»⁴. Русская секция явно преувеличивала свои силы и возможности. Попытка создания антикоммунистического «священного союза», как было задумано «Лигой Обера», позорно провалилась.