Агония христианства

А между тем народ фарисеев, в котором родилась вера в воскресение плоти, претендовал именно на жизнь социальную, историческую, претендовал на жизнь в качестве народа. Истинным Богом иудеев был не Иегова, но сам иудейский народ. Для рационально мыслящих иудеев-саддукеев Мессией был сам иудейский народ, народ богоизбранный. И они верили в свое бессмертие. Отсюда – иудейская забота о продолжении рода, стремление иметь как можно больше детей, заполонить ими всю землю; отсюда – их патриархат.

Отсюда и их забота о потомстве. Именно по этой причине иудей Карл Маркс претендовал на создание философии пролетариата и спекулировал на законе Мальтуса, [45]протестантского пастора. Иудеи-саддукеи, материалисты, ищут воскресения плоти в своих детях. И, конечно же, в деньгах… А Святой Павел, иудей-фарисей, спиритуалист, искал воскресения плоти во Христе, Христе историческом, а не физическом (в свое время я еще скажу более подробно о том, что именно я понимаю под историческим, которое есть не нечто реальное, а нечто идеальное), искал его в бессмертии христианской души, в истории.

Вот где корни сомнения (dubium)и борьбы (duellum),вот где истоки агонии. Послания Святого Павла дают нам высочайший образец агонического стиля. Вот именно агонического, а не диалектического, ибо нет в них диалога, но зато есть борьба, полемика.

III. Слово и буква

«И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца». Так начинается Евангелие от Иоанна (1, 14). И это Слово стало плотью, а потом умерло в муках и агонии, и Слово стало Буквой.

Иначе говоря, Слово стало скелетом, Слово стало догмой, низверглись воды небесные, омывая кости скелета и унося в море соли его. Что и привело к созданию экзегезы протестантского типа, экзегезы Буквы, Книги. И если дух, то есть Слово, Логос, принадлежащий устной традиции, животворит, то Буква, то есть Книга, умерщвляет. Кстати, в Апокалипсисе одному человеку приказывают съесть книгу. Кто питается книгой, тот умрет. Слова же, напротив, нужны душе, как воздух.

«Слово стало плотию и обитало с нами…». И здесь перед нами встает весьма спорный вопрос, вопрос по сути своей агонический – об историческом Христе.

Что такое исторический Христос? Все зависит от того, как чувствовать и понимать историю. Так, например, если я имею обыкновение говорить, что гораздо более уверен в исторической реальности Дон Кихота, нежели Сервантеса, или что скорее Гамлет, Макбет, король Лир, Отелло… создали Шекспира, чем он их, то меня ловят на парадоксе и думают, что это у меня просто такая манера выражаться, риторическая фигура, тогда как на самом деле такова агоническая доктрина.

Прежде всего, следует провести различие между реальностью и личностью исторического субъекта. Реальностьпроисходит от res(вещь), а личность – от persona.Иудей-саддукей Карл Маркс верил в то, что вещи создают людей и правят ими, и отсюда проистекает его материалистическая концепция истории, его исторический материализм, который можно было бы назвать, реализмом; но мы, все те, кто верит в то, что человек, личность, создает вещи и правит ими, сомневаясь и агонизируя, верим в историческую концепцию истории, в концепцию персоналистическую, или спиритуалистическую.

Personaпо-латыни значит актер трагедии или комедии, исполнитель роли. Личность это творение, которое играет роль в истории.

Что такое исторический Сократ, Сократ Ксенофонта, Платона, Аристотеля? Исторический Сократ, Сократ бессмертный, это не человек из плоти и крови, который жил когда-то в Афинах; исторический Сократ – это Сократ, который жил во всех, кто его слушал, и, преображенный всеми ими, оставил человечеству свою душу. Именно этот Сократ и живет в истории.

Печальная доктрина! Разумеется, истина в глубинной основе своей печальна… «Печальна душа моя до самой смерти!» (Марк,XV, 34). Трудно найти утешение в истории! Печальна душа моя до самой смерти, но причина ее печали – не что иное, как плоть. «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим.,XII, 24), – сетовал Святой Павел.