Агония обреченных

Выполняя задание Центра, резидент КГБ в Нью-Йорке сообщил, что некий высокопоставленный представитель нового правительства Кубы в изгнании ведет переговоры с американской стороной о начале операции вторжения в ночь с 10 на 11 апреля. В десанте предполагалось задействовать около полутора тысяч человек; операция должна начаться с захвата небольшого участка территории на южном побережье Кубы. Так же этот представитель обратится к правительству США с просьбой его признания и оказания вооруженным силам вторжения всяческой помощи. Он просил предоставить в распоряжение нового правительства Кубы транспортные самолеты и корабли, а также оказать поддержку подводными лодками. Американская сторона ответила, что в принципе принимает все планы руководства нового кубинского правительства, но тем не менее она отказала в предоставлении в его распоряжение транспортные средства, дабы избежать обвинения США в участии в операции. Несмотря на это, представителю нового правительства была обещана помощь в финансировании аренды им самим транспортных средств у различных частных компаний. Однако, как говорилось в донесении, чтобы лучше подготовить операцию, госдепартамент считает целесообразным отложить сроки высадки, так как силы кубинского народного ополчения довольно значительны и имеется большой риск провала.

Резидентура КГБ в Мексике подтвердила эту информацию, но только частично, сообщив, что согласно сведениям, полученным от источников в Гватемале, вторжение на Кубу может начаться в ближайшие дни.

Тем представителем нового правительства Кубы в изгнании, который вел переговоры, был Мануэль Антонио де Варона, бывший при президенте Карлосе Прио Сокаррасе, свергнутом Батистой, премьер-министром Кубы.

* * *

Бредли метнулся за оконную портьеру – больше в комнате спрятаться было негде – и, прижавшись к стене, присел. Дверь открылась, едва портьера перестала колыхаться; тяжесть ткани сыграла Бредли на руку; плотность ее – тоже. Однако и Бредли сквозь портьеру разглядеть ничего не мог; он видел лишь перемещение слабого светлого пятна. «На фонаре – светофильтр, – понял Бредли. – Если он сейчас захочет задернуть шторы… придется сбивать с ног. Шуму, конечно, наделаю, но другого выхода нет; сейчас он будет стоять насмерть, сейчас у него тоже нет другого выхода».

Визитер к окну не подошел. Насколько Бредли мог судить по тихим звукам, он остановился около стола. «Хорошо работает, однако, молодец, шагов совсем не слышно, вот только купился ты, друг, на дешевую наживку». Бредли осторожно выглянул из-за шторы. В слабом отсвете прожектора, который висел на столбе метрах в десяти от окна, он увидел, как «гость» положил пистолет на край столешницы и склонился к ящикам приставной тумбочки.

Расстояние от окна до стола было метра два; Бредли подобрался к нему на четвереньках; пистолет снял бесшумно и только после этого выпрямился. Это чуть не стоило ему жизни. От брошенного в него ножа Бредли едва увернулся. Спасло то, что нож был брошен на звук, «гость» цели не видел, а когда вслед за ножом тот с резким выдохом прыгнул сам, Бредли что есть силы ударил его ногой в пах. Нападавший рухнул на пол кулем. Такой удар мог человека если не убить, то лишить сознания надолго; этот выдержал, был в сознании, лишь зажавшись, с глухим стоном, перекатывался с боку на бок.

– Вы предлагали мне спарринг, Тирадо, вот он и состоялся. – Бредли поднял с пола фонарь, присел на краешек стола и навел пистолет на капитана. – Извините за причиненное… беспокойство, но иного способа остановить вас у меня не было. – Он поудобнее устроился на столе и продолжал говорить тем же снисходительным тоном победителя, переигравшего противника. – Вы знаете, а ведь полной уверенности в том, что вы придете, у меня не было, честное слово… Я вообще не думал, что кто-то придет. Сидел здесь так, для проформы.

Превозмогая боль, Тирадо на полу сел и привалился спиной к стене:

– Ваше счастье, что я вас не видел, Бредли, иначе в Вашингтон вы вернулись бы в гробу.

– Действительно… повезло… Ну а вы-то что же? Как же вы могли клюнуть на такой дешевый трюк? Ну кто же будет хранить секретные документы в столе, да еще заявлять об этом во всеуслышание? Я ведь об этом сказал на стрельбище так, для очистки совести, для будущего отчета о проделанной работе и ни на что не рассчитывая. Это ведь только потом в отношении вас у меня закрались сомнения. И сейчас вы их развеяли… Или подтвердили, а, капитан? Как же вы так оплошали?

– Выхода у меня не было, да и времени – тоже… Вам этого не понять. – Тирадо сел, чуть поджал ноги. – Ну чего же вы ждете? Стреляйте… Двоим нам отсюда все равно живыми не выйти. Либо – вы, либо – я.

Бредли заметил движение Тирадо; понял, тот готовится к прыжку.

– Как знать, как знать… – певуче проговорил Бредли и вдруг резко переменил тон, заговорил жестко, давяще: – А теперь, капитан, слушайте меня внимательно и не делайте резких движений; времени у меня мало…

– Вот и не теряйте его, – перебил Тирадо, морщась от боли. – Все ваши переговоры ни к чему не приведут, вы это и сами прекрасно понимаете.