Агония обреченных

– Ну как, Павел Романович, все успели снять? – спросил Мясников Павла Барашева, журналиста и фотографа, сопровождающего Гагарина в его командировках.

Они стояли в зале небольшого ресторана, где двадцать седьмого июля был организован прощальный банкет для советских гостей.

– Что вы, – махнул рукой Барашев. – Разве все снимешь… Столько событий! Хотя материала собрал много, жаловаться грех. Вернемся в Москву, засяду за обработку; и статья, и фоторепортаж будут отменными. Завидую вам… Вы, наверное, каждый день встречаетесь с Фиделем.

Мясников улыбнулся, но ответил не сразу; он увидел в небольшой группе журналистов, окруживших Фиделя Кастро и Юрия Гагарина, Бредли. Газетчики наперебой задавали вопросы то одному, то другому. Бредли тоже задал какой-то вопрос Гагарину и, получив ответ, тут же был оттеснен чуть в сторону одним из своих «коллег».

Они не виделись уже четыре дня. Подготовка к встрече гостей из Москвы не оставляла Мясникову ни минуты свободного времени. Кубинская контрразведка перешла на усиленный вариант несения службы; спать приходилось по два-три часа в сутки.

– Фиделя Кастро я видел всего три раза и то издалека, – ответил Мясников. – Извините, Павел Романович, я должен идти. Работа… – виновато посетовал он.

– Надеюсь, еще увидимся? – Барашев понимающе кивнул и отошел к другой группе приглашенных.

Мясников неторопливо стал продвигаться сквозь толпу гостей к Бредли. «Вот ведь как в жизни бывает, даже странно как-то, – думал он, поглядывая на Гагарина. – Только что он разговаривал с человеком, который несколько дней назад рисковал жизнью ради его безопасности. И даже не то странно, что рисковал – работа такая, странно то, что Юрий Алексеевич никогда об этом не узнает. Какая-то несправедливость в этом заложена…»

– Здравствуй, Гюнтер, – тихо поздоровался Мясников с Бредли, когда общение с Кастро было закончено и группа журналистов постепенно разошлась. – Как твое плечо?

– Заживает, как на собаке, – ответил Бредли, пожимая ему руку.

– Что, так благотворно подействовала медсестра? Где ты ее нашел, кстати?

– Горничная с этажа… Прелестная женщина, не смейся. А подействовала ее мазь. Какое-то колдовское снадобье; рецепт дошел до нее по наследству от ее бабушки-колдуньи. Ну ладно… эта тема не актуальна. Сам-то ты как? – Бредли окинул Мясникова взглядом. – Тоже, смотрю, не сладко? Весь серый…

– Ничего, держимся. Я получил из Москвы ответ. Твоим предложением по германскому вопросу там заинтересовались. Просят прислать детали.

– Ну что ж, пришлем детали.

В этот момент к ним подошел высокий сутуловатый человек в очках с толстыми стеклами. Судя по тому, что с Мясниковым он здороваться не стал, Бредли сделал вывод, что сегодня они уже виделись.

– Знакомьтесь, – представил их друг другу Мясников. – Советник посольства СССР по культуре Алексеев Александр Иванович, – журналист из Восточной Германии Гюнтер Тауберг.

Алексеев пожал руку Бредли и спросил:

– Ну как, удалось пообщаться с первым космонавтом планеты?

– И даже задать пару вопросов и пожать руку, – улыбнулся Бредли.

Продолжить разговор они не успели; прозвучало приглашение, и все двинулись в банкетный зал. Воспользовавшись минутной всеобщей суетой, Бредли незаметно из ресторана ушел.

За столом Мясников сидел рядом с Алексеевым и недалеко от Фиделя Кастро и Гагарина. Улучив момент между тостами, он чуть склонился к Алексееву и тихо спросил:

– Александр Иванович, помните, вы хотели хотя бы взглянуть на него?

Алексеев понял, о ком его спрашивает Мясников, и чуть заметно кивнул.

– Это был он.