Аграрная история Древнего мира

И в императорскую эпоху полис продолжал свое победное шествие по античному миру. Как македоняне основанием «Alexandreschata» коснулись границ Туркестана[506], так римское владычество синойкизмами лузитанцев[507], основанием колоний и еще более важной городской организацией подданных в Британии, Галлии и Мавритании, на Рейне и на Дунае, где только она оказалась возможной, приготовило полису подобный же победный путь на Западе. И здесь еще более, чем в эпоху эллинизма, колоссальные земельные территории часто «приписывались» («attribuiert») к городам. Перенесением управления в центральный город, затем созданием привилегированного штата декурионов[508] из выше всех обложенных было не прямо (а иногда и прямо) вызвано поселение в городе по возможности всех, по крайней мере части крупных землевладельцев. Как в возникших путем синойкизма Афинах «эвпатридами» были те землевладельцы, которые являются « » (живущими в самом городе), так (самые знатные) аллоброгов[509] живут, по словам Страбона[510], в Виенне, в противоположность «» (земледельцам), которые в (деревнях) образуют сельский «plebs». На первых опирается римское господство, они имеют шансы постепенно подняться до права гражданства. Вступив в общение с государством, в христианскую императорскую эпоху к полису примкнула и церковь. Ее приверженцами с самого начала — пока не вошел в действие принцип «coge intrare» [«заставь вступить»] — были главным образом горожане (мелкая буржуазия): выражение «paganus» которое в древности постепенно приобретало свой презрительный с точки зрения городского бюргера привкус, было теперь в церкви, как в жаргоне военной монархии к «штатским» («Zivilisten»), применено к «язычникам». И когда церковь официально стала организовываться как государство в государстве, она все более и более строго стала проводить основное положение, что епископ может иметь резиденцию только в городе.

И в римских синойкизмах политические интересы часто становились в конфликт с экономическими: как «диойкизмы» Мантинеи и Патр[511] идут вразрез с желанием землевладельцев жить в своих поместьях, так высказывается часто сопротивление синойкизму в императорскую эпоху, и чем дальше, тем больше именно в городах внутри страны (in den Binnenst"adten), где город не представлял никаких шансов на помещение капитала в морской оборот. Но, во всяком случае, везде рабский труд или сдача земли колонам является, при наличии сильной меры абсентеизма, следствием, которое неизбежно влекло за собой создание городов, в особенности городов с большими земельными территориями, лежащими внутри страны. Начиная с III в. до P. X., и с тех пор постоянно, дальнейшие успехи городской организации наталкиваются на явно все растущие трудности. Прежде, чем будут затронуты их причины (более близкое выяснение их относится к статье «Колонат»), мы рассмотрим на прощание еще раз своеобразные особенности античного полиса и здесь прежде всего спросим: в каком же отношении находится он к «городу» («Stadt») средних веков.

Комбинация землевладения и участия на рынке, как основ права гражданства, постепенное скопление земельного владения с помощью торговых барышей, трактование безземельных как «гостей» («G"aste») (метеки), натуральные повинности (литургии) бюргеров в отношении к городскому сеньору, военная организация бюргерства и, в частности, важных для военного дела ремесел, социальная рознь между всадниками и пехотой, — все это мы находим в начальном периоде средневековых городов так же, как мы наблюдали это в раннюю пору античного полиса. Но в остальном различия очень велики. Конечно, прежде всего следует очень твердо помнить о том, как различны между собой по своей социальной структуре города средних веков. Чтобы взять сначала важный пункт: отношение к «рыцарской» знати, которая в античном городе везде и всегда составляет зерно городского развития, — то, например, Генуя, о начале которой в известном смысле можно сказать то же самое; Флоренция, где бюргерство сделало необходимым «incassamento» [упорядочение] сельского дворянства, временами знали нечто вроде политического «штрафного перевода в дворянское сословие» («Strafversetzung in den Adelsstaand»); затем те многочисленные города, которые прямо или непрямо принуждали знать к вступлению в цехи; с другой стороны, Фрейбург в Брейсгау и другие города, где дворянству было запрещено поселение в городе, и, наконец, те многочисленные города (большинство крупных), которые пережили возникновение рыцарского патрициата из бюргерства, очень различно, как видим ясно, к ней (рыцарской знати) относились.