Агрессия

- Жалко стало! - Жора торопливо достал из карманов еще несколько пачек. - Чего им пропадать? А я поделился бы! С тройкой своей - само собой! Где Лапиков? Ему тоже причитается. Тут много! Лимонов… десять!

- Четырнадцать, - окинув взглядом горку упаковок, определил Андрей. - Как ни крути, мародерство это, Жора.

- Нет! Я хотел в полицию отнести!

- Так ты поделить хотел или в полицию отнести? - усмехнулся Андрей. - Уж определись. Что еще нашел?

- Ничего больше, - спасатель честно посмотрел Старому в глаза.

- Где тайник? - Андрей, конечно же, не поверил. Жора смотрел на него слишком честно. - Выложишь все, как на духу, уйду и забуду о тебе. Обещаю. А дальше со своей совестью разбирайся, куда это все нести, домой или в полицию.

- Обещаешь?! - Жора покосился на автомат.

- Слово добровольца-спасателя, - Лунев демонстративно щелкнул предохранителем и вскинул автомат на спину. - Показывай.

Тайник был устроен в хитрой нише под потолком. В нем были спрятаны две инкассаторские сумки, туго набитые пятитысячными. Кроме того, в тайнике нашлись два «ПМ» и четыре запасных магазина к ним. Андрея заинтересовали только пистолеты. Он выбрал менее потертый из «макаровых» и сунул в карман. В другой карман спрятал магазины, и закрыл тайник.

- Точно больше ничего не находил? - еще раз строго взглянув на потного от волнения Жору, спросил Андрей.

- Ничего!

Теперь он говорил правду.

- Может, видел кого-то?

- Нет, - помотал головой спасатель.

- Жора, не расслабляйся, это важно, - Лунев погрозил ему пальцем. - Вспомни последние три минуты перед моим появлением. Во всех подробностях.

Может, слышал что-то?

- Ничего, клянусь!

- Ладно, - Старый вышел из отделения. - Оставайся, богач. И береги себя. С такими деньгами опасно играть. Это тебе не бирюльки.

- Я же… как лучше! - Жора высунулся в коридор. - Андрей, возьми себе!

- Не надо мне, - Лунев вновь усмехнулся. - Зачем они здесь? Костер развести?

- Так ведь… там пригодятся!

- Там… - Андрей вздохнул. - Там у меня тоже другие ценности. Прощай, Жора.

- А Лапиков где? - запоздало спросил бывший командир тройки.

- И ему деньги больше не нужны.

Андрей выпрыгнул из вагона и осмотрелся.

«Вот такая вот петрушка. Вроде бы ничего не изменилось. Тот же мир кругом, а на одного правильного человека в нем стало меньше. И никто не заметил. Даже он сам. Ладно, лирика позже. Где же тогда источник сигнала?»

За спиной вновь коротко прогудел маневровый тепловоз, и почти сразу пискнул детектор. Андрей достал приборчик. Метка пакаля вновь была в полусотне метров от Лунева, но теперь позади него.

Там же, где и тепловоз.

Старый обернулся и вновь присмотрелся к машинисту. Тот, как был, так и остался скучным работягой. Ничего похожего на возбуждение, вроде того, что охватило Жору, не наблюдалось. Но ведь теперь было ясно, что пакаль где-то в кабине тепловоза. Детектор указывал мимо и терял метку просто по причине несовершенства конструкции. Или же сбои в работе детектора были вызваны огромной массой всевозможного металла вокруг. Причина была неважна. Детектор «глючил», вот и вся причина. Важно было другое. Пакаль находился в кабине, но машинист вел себя так, словно об этом не знал. Мелочь? Да. Но очень уж странная. Почему? Да потому, что тепловоз исправно маневрировал вот уже полчаса, но ничего не подцеплял. И машинист не менял выражения лица.

Андрей вновь приготовил автомат к бою, и двинулся к тепловозу. Быстро и мягко. Машинист, наконец, отреагировал, взглянул на Лунева, но без всякого интереса. Глаза у него были какие-то особенно пустые. У Андрея на миг возникло ощущение, что он когда-то видел подобную «всеобъемлющую пустоту», но где и при каких обстоятельствах, Лунев так и не припомнил.

Андрей схватился за поручень, запрыгнул на подножку, взялся за ручку, но открыть дверь кабины не сумел. В ближайшей перспективе замаячил «план Б» - разбить окно, однако в план уже предсказуемо вмешалась случайность. Сначала с явным запозданием запищал детектор, а затем Андрей услышал топот бегущих по перрону людей. Это были пятеро квестеров и… командир отделения спасателей Симаков.

* * *

Короткий товарный состав, всего в два десятка вагонов и цистерн, стоял у крайней пассажирской платформы. Делать товарняку здесь было нечего, но вряд ли этот факт кого-то смущал. Даже в самом начале, когда народ только-только задумался об эвакуации, никто не следил за такими мелочами. Подвижной состав железной дороги был вычеркнут из списка эвакуационного транспорта на третьи сутки после первой лифт-подвижки. К тому времени Питерская скала выросла на двенадцать метров и все пути были оборваны, как перетянутые струны на гитаре. Вот почему расположившийся от тупика до конца платформы состав никто и не отгонял. Делать, что ли, нечего?