Агрессивные, плотоядные, и омерзительные

— Что?!

— Как?!

— Ещё раз воспроизведёте ваши вопросы в таком же варианте и последовательности — точно обижусь! И отвечать не буду! — корабль снова содрогнулся, но шипело теперь потише: пневмозатворы ракетных шахт вошли в штатный режим.

— Мать, в восемнадцать тысяч пятьсот сорок второй раз извиняемся. Больше не повторится. Будем теперь спрашивать так: «уважаемая Госпожа! А не соблаговолите ли вы объяснить двум удивлённым до глубины души недоумкам, что происходит?!»

Мать фыркнула в трансляцию. Но смилостивилась:

— Ладно, вы в восемнадцать тысяч пятьсот сорок второй раз прощены. Ну а происходит следующее, — на центральном экране вместо чернильной пустоты межгалактического пустого пространства возникло изображение, нарисованное голубыми линиями, — Вот. Это — схема. В гамма-лучах. Того, что выпускает в нас свои соплодия-стручки. Начинённые объектами, похожими на горошины. Только с добрую столитровую бочку размером каждая.

И каждая же — несёт в себе… Всё необходимое для закрепления на любой поверхности, проникновения сквозь любую защитную оболочку, ввода туда, словно это — вирус какой, едучих энзимов, и уничтожения, разъедания, и превращения в однородную аморфную массу всего органического, что окажется на борту атакованного корабля. После чего эта масса внутри корпуса такого корабля используется как субстрат. Для выращивания новых растений. Из носителей генетической информации. Проще говоря — из семян. Которые тоже есть внутри бочек: изолированы, и защищены, кстати, тремя слоями защитной оболочки-корки.

И, что самое подлое, ни одним радаром это растение, и стручки и «бочки», не обнаруживаются: они органические, поэтому меток или изображений на экранах радара не дают. И в видеодиапазоне тоже не видны. (Поскольку тут, в «яме», темно.) И прочими сканнерами и детекторами тоже не выявляются. Но я просветила их, на свой страх и риск, гамма-сканнером. (Мы же — «продвинутые»!) И вот он: результат.

Под обстоятельный и спокойный комментарий Джо не без интереса и опасения разглядывал странного «флористического» монстра: растеньице, выросшее прямо в вакууме, на, похоже, действительно, «подложке» какого-то инопланетного корабля в форме «классической» тарелки, и ещё и пуляющее во все другие доступные корабли «стручками» с семенами-бочками. Хм. А оригинально.

Но жизнь, как известно, может приспособиться ко всему!

— А… Корабль? — это влез Пол.

— Корабль я как раз и обнаружила. Вначале. Поэтому и остановилась здесь. Рядом с ним. Но очень быстро дотумкала, что не всё с ним в порядке. Тогда гамма-сканнер и включила. И отстреливаться начала!

— Хм-м… Ну что сказать: похож, конечно, новый, «растительный», гад на самый банальный кактус. Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно. «Агрессивный суккулент»! Ещё и хищник. Типа — росянки.

Про себя Джо подумал, что чёртов «агрессивный суккулент» похож, конечно, на земного собрата. Если только бывают кактусы, в длину превышающие сотню метров, и в диаметре около двадцати. Тот ещё «огурец». Снабжённый с трёх боков ещё и небольшими — ну, как небольшими: метров по пятьдесят! — «придатками». Один в один — словно «классический» канделяброобразный кактус, растущий в пустынях Мексики и на юге Америки. И тоже, разумеется, покрытый шипами. Хотя непонятно, от кого здесь, в пучинах абсолютно пустого пространства, они могли бы защищать.

Теперь Мать вывела изображение, явно переданное зондами: и сбоку, и с заднего торца «огурца». Потому что к «Чёрной каракатице» он сейчас был обращён сравнительно тонким и подвижным «верхним» концом, откуда и происходило «бомбометание»: из чего-то вроде пусковой шахты на «макушке» как раз вылетел очередной стручок. Этакий «банан», с очередными шестью бочками «на борту». Почти тут же и сбитый очередной противоракетой: мелкие осколки и пыль разлетелись по всему космосу! Мать прокомментировала:

— Ракет осталось всего сорок шесть. И если мы не планируем стать космическими садоводами-огородниками, и заселять всю вселенную кактусами, равно как и погибнуть, превратившись в «однородную органическую массу», растворённые универсальными энзимами, лучше, как вы обычно выражаетесь, свалить подобру-поздорову!

— Идея кажется разумной. Но разве мы не захотим исследовать эту посудину, на которой она укрепилась корнями?

— Не захотим. Потому что повторяю: всё, что можно было там растворить и переварить — давно растворено и переварено. Ну, кроме самой металлической оболочки тарелки.

— Тогда действительно нет смысла оставаться. Полетели.

— А… Она не последует за нами в гиперпространство?

— Ну, ты, смотрю, как в поговорке: обжегшись на молоке дуешь на воду. Не все же имеют такие «продвинутые» технологически, как наш милый металлический шарик*.

* См. рассказ «О пользе скрапперства».

Впрочем… Мать?

— Нет. У неё нет никаких техногенных устройств, позволивших бы сделать это.

— Ну так полетели. Смысла торчать здесь, и подвергаться опасности подцепить идиотскую растительную зар-разу не вижу! Равно как и тратить наши дороженные ракеты. По пятьдесят кредитов каждая!