Читаем Агриков меч полностью

Благодаря расставленным на тропках дозорам, Муром был предупреждён и успел подготовиться. Первой поднялась дружина и все начальники. Привыкшие к любым неожиданностям воины, не задавая вопросов, спешили седлать коней, разбирались по полкам, по отрядам. Вслед за дружиной, хоть и не так резво, начало собираться и городское ополчение. По посаду носились присланные Жёлудем гонцы. Они поднимали старшин, а те в свою очередь обходили дворы, собирая всех остальных. Ополченцы хватали припасенное оружие, вываливали на улицу, старшины, ещё вчера такие же мирные граждане, теперь властно распоряжались соседями. Отряды втягивались через ворота. Одни тут же лезли на стены, другие отправлялись к княжескому двору. Вслед за ополчением из посада потянулись под защиту стен и обычные жители. Кто-то успевал прихватить скарб, гнал скотину, кто-то шёл налегке.

Жёлудь торопил людей, собираясь запереть ворота сразу же, как только появится враг. Его ополченцы сгрудились за створами и ждали отмашки.

Сверху всеобщее бегство и суета защитников выглядели впечатляюще.

— Жалко ров невозможно водой заполнить — посетовал князь. — Плотину не достроили ещё.

— Авось и без рва обойдёмся, — сказал Павел. — У Фёдора не так уж и много войска, чтобы добрую осаду устроить. Так, изгоном попытается взять, а, отпор получив, откатит обратно в лес или где он там скрывается?

Однако войско у врага оказалось значительно больше, нежели они полагали. Когда из леса хлынула лавина лёгких конников, князья подумали было, что это вовсе не родственник наскочил, а степные или московские ордынцы. Слишком уж большой, дикой и нестройной выглядела эта лавина. Но вот всколыхнулись знамёна, и они узнали хоругви Фёдора Глебовича, незаконного, по их мнению, претендента на Муромский престол. Сам Фёдор Глебович, понятно, думал иначе.

— Вот же змей подколодный! — выругался Юрий. — Где же это он орду такую сумел собрать?! Неужто со степью снюхался?

— Пять сотен, не меньше, — прикинул на глаз Павел. — А то и все шесть. Сила серьёзная, если, скажем, в поле с ней встретиться. Но для осады всё одно жиденько будет. Ударим конницей, где нас не ждут, прорвём запросто.

— Да ему и не нужна осада, — мрачно возразил Слепень. — Стены-то голые совсем, подсохли только на солнышке, в самый раз для огня пища. А рва толкового нет. Канава в сущности, а не ров. Переметами закидают, стены запалят, поджарят нас, словно грешников в муках.

— Не думаю, — спокойно возразил Юрий. — Почто ему пепелищем-то потом править? Не на то он нацелен, вражина. Ему город нужен. Столица!

Князь зло плюнул.

— Нет, ну где же он войско-то собрал, вурдово семя?!

— Может, кому заплатил за помощь? — предположил Павел.

— Да нечем ему платить. Как из Рязани выгнали, в лесу он где-то живет, в глуши самой. Нет там ни серебра, ни торговли. Да и не прокормит лес такую ораву. Сама на корм пойдёт тем же вурдам. А вот степные царевичи могли и не за серебро подсобить. За будущую добычу или за ответную помощь.

Ещё надеясь застать защитников врасплох, орда безмолвно и на полном ходу приближалась к городу. Всадники заметили своевременное бегство людей из посада и наглухо запертые ворота, но всё равно надеялись до конца на успех. И только приняв на себя тучу стрел, пущенную со стен, враг понял, что сопротивляются не отдельные стражники, что на стенах уже всё войско, а значит взять Муром изгоном не выйдет.

Орда повернула в сторону, и уже не сохраняя молчания и порядка, разразилась криками и принялась кружить на безопасном, в четыре сотни шагов, расстоянии.

— Давай к Большим воротам! — распорядился князь, хлопнув по плечу воеводу. — Проверь, что там на стенах, не надо ли помощи какой?

Слепень ушёл. На площадке, наконец, появился мальчишка-слуга, с пыхтением волоча доспехи. Княжичи помогли друг другу надеть железо и теперь готовы были броситься в бой. Вот только никакого боя пока что не предвиделось.

— Может, ударим по ним конницей? — предложил отцу Павел.

— Их больше, — возразил Юрий. — Только людей зря положим. Надо выждать, посмотреть, что он дальше-то делать будет? Понял поди, вражина, что не выгорело врасплох нас застать.

Пока ждали, что предпримет орда, Пётр посвятил товарища в семейную тайну.

— Давным-давно это расстройство образовалось, — начал рассказывать он. — Ещё прадед Фёдора убил ради Муромского престола своего старшего брата — деда моего отца то есть. Сговорился с князем владимирским, навёл степняков и пожёг город. С тех пор наши дома и воюют друг с другом. От этих котор княжество в конец запустело, потеряло былое могущество, богатство растеряло. Плохо когда меж родственниками свара, а вокруг и без того врагов, что волков голодных. Разодрали землю.

Дед мой, Ярослав, вопрос решил в свою пользу — выгнал соперника вон — да видно не до конца решил. Загнал он клятвопреступников в леса, лишил их власти даже над самой занюханной деревушкой. А без дани, да людей угрожать они не могли — сил взять было не откуда.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мещерские волхвы

Похожие книги

Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Историческая проза / Классическая проза ХX века
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное
Испанский вариант
Испанский вариант

Издательство «Вече» в рамках популярной серии «Военные приключения» открывает новый проект «Мастера», в котором представляет творчество известного русского писателя Юлиана Семёнова. В этот проект будут включены самые известные произведения автора, в том числе полный рассказ о жизни и опасной работе легендарного литературного героя разведчика Исаева Штирлица. В данную книгу включена повесть «Нежность», где автор рассуждает о буднях разведчика, одиночестве и ностальгии, конф­ликте долга и чувства, а также романы «Испанский вариант», переносящий читателя вместе с героем в истекающую кровью республиканскую Испанию, и «Альтернатива» — захватывающее повествование о последних месяцах перед нападением гитлеровской Германии на Советский Союз и о трагедиях, разыгравшихся тогда в Югославии и на Западной Украине.

Юлиан Семенов , Юлиан Семенович Семенов

Детективы / Исторический детектив / Политический детектив / Проза / Историческая проза