Агробление по-олбански

Надо бы еще один вентилятор или кондиционер. Белый и большой, как льды Северного и Южного полюсов. Но по всем телефонам вентиляторных фирм нам сообщили, что заказы распланированы на ближайшие полгода. Если желаете, можно занять очередь. Готовь сани летом. Пошли пешкодрапом искать вентилятор по магазинам. Зашли в гипермаркет «Спрут», чтобы заодно накупить продуктов.

Вот он, рай эпохи потребления! Полки, как щупальца, брали за живое. «Домашняя колбаса», «Бастурма», «Суджук», «Тан», «Перемяч», «Пельмени по-сибирски». Все продукты ручного производства, но в промышленных масштабах. Закрыв глаза, представил консервный завод, цех домохозяек. И все вручную лепят пельмени. Вспомнил, как накануне моей свадьбы в доме собрались все тетки и начали под народные песни лепить и лепить, варить и тушить.

Сейчас уже дома никто не готовит настоящих пельменей и борща. А если ты пришел к девушке и она угостит тебя домашним пирогом с тыквенной начинкой или шпинатом, то это в тысячу раз слаще, чем если бы она угостила тебя своим слоеным, с целлюлитом, или пышно-сдобным телом.

Стали выбирать приправы к супу, как чревоугодники, сжирая глазами ароматные этикетки. Жан набрал несколько пакетиков с ладаном.

– Зачем тебе? – спросил я.

– Это будет наша черная метка врагам.

– Вы что! Это же несъедобно! – поняв, что перед ней иностранцы, поспешила подсказать продавщица в халатике.

– Да-да, очень вкусно посыпать куличи, – поднял большой палец Жан.

– Нет, так не делают – это для дыма, чтобы окуривать.

– Курить? – Рауль бросил в тележку еще несколько упаковок. Кроме ладана пока ничего не взяли, но уже предчувствовали маленькую бурю в магазине. – А есть еще какая-нибудь травка для курения?

Рыбы в аквариуме эротично открывали рты, целуя границы своего мира. Казалось, дым через воду проникает и им в жабры. Всех больше старалась дышать стерлядь, всех мужественнее держались карпы и форель.

– Почем черепаха? – спросил Жан у охранника в каске.

– Черепашка не продается. Она для красоты.

– А мы думали, для охраны. Иначе зачем ей бронежилет!

Стали торговаться, пока не выторговали. Пришлось накинуть охраннику за панцирь бронежилета. Затем перешли к полкам с домашними салатами. И опять – ура растущей экономике! Я представил сотни женщин, рубящих морковку и капусту к Восьмому марта в большом цеху.

Ценники уже наклеены на последние дары Бога: на любовь, дружбу, свободу выбора, на материнство, на общение, на наше здоровье и наш геном, даже на наши дух, разум и душу. Сама жизнь становится товаром. Ветер его в душу. Жизнь мужчин и женщин. Хотят развязать войны, выгнать всех с родной земли, заставить весь мир покупать еду, выращенную в другой климатической зоне. Срубить леса и нагнать рабов на банановые плантации. А на подходе уже посадки под биотопливо. Голод неизбежен.

– У вас есть Можуш?

– Это салат?

– А Вдживджик? – вспоминали экзотические названия национальных кухонь.

– Кто вы?

– Мы безработные! Уже безработные!

К кассе подходили по очереди. Сначала я с маленькой монеткой. Мол, это сколько?

– Этого хватит, чтобы расплатиться за жвачку.

Пришлось взять «Бубль-Гум». Затем Жан подкатил четыре тележки вина. Оплатив все, он начал раздаривать бутылки. Это был его своеобразный протест обществу потребления. Все продавщицы гипермаркета собрались посмотреть на нас, дурачков. Затем с тележками, забитыми бастурмой, орехами и фруктами (анансы и кокосы), подъехал Рауль. Сolada de vida.

Одну тележку так и оставили в магазине. Ну, не циники ли?

Возвращались домой поздно. День получился насыщенным. Насытились до стыда. Говорить больше не хотелось. Шли мимо баров, ресторанов, магазинов, фитнес-центров, огромных светящихся витрин. Во всех домах, даже в памятниках архитектуры, находящихся под охраной, окна первых этажей расширили до огромных витрин.

По пути домой встретили плохо одетого мужчину, бомжа, с пакетами мусора и пустых пластиковых бутылок. Обменяли, не глядя, один пакет с мусором на один пакет с едой.

Вернулись без вентилятора, надышавшись дыму и принеся с собой чуть-чуть ветра в руках и чуть-чуть можуша с вдживджиком в пакетах. К сожалению, дома нас ждало еще одно разочарование – Марина с морем слез в глазах.

– Какие еще проблемы, Марина? – Если долго смеяться, обязательно потом будешь плакать.

– Не смывается, – развела руки в стороны Марина, кивая головой в направлении туалета, – из унитаза не смывается.

Я зашел в кабинку, нажал на слив. Из канализации в мраморную чашу хлынули нечистоты и закружились, как вертящиеся дервиши. Жижа не уходила под землю, а вырывалась вулканом. Круговорот энергий был прерван. Мир рушился.

Позвонили в ЖЭК. Нам объяснили, что поставили заглушку за неоплату услуг ЖКХ. Спрут, или ихтиандр, закупили за семь тысяч зеленых, чтобы он искал в канализационных дебрях неоплаченное звено и набрасывался на него. Это все коллекторы постарались. Что долг за квартиру, за эту камеру Освенцима, превышает годовую норму. Мол, не заплачено за отопление, свет и воду.

– Ихтиандр, блин, – учил я друзей ругаться матом.