Агротуризм для олигарха

Я насупилась, показывая всем видом, через какой ад мне пришлось пройти, но выглядело явно неправдоподобно.

– Маленькая чертовка, – прошептал мужчина, отдавая мне блокнот. Он улыбнулся, не так как обычно, с издевкой, а просто довольно и мягко.

Я вскочила, прижимая к себе блокнот, и выбежала из комнаты. Сердце отчаянно колотилось, я сама не понимала, что меня так взволновала. «Это от злости» – уверяла я себя. «Не невинный же поцелуй меня выбил из колеи».

Сергей

«Эх, Никольский, доиграешься ты!» Я покачал головой, смотря вслед убегающей девчонке. Довольная ухмылка не сходила с лица, маленькая победа, но моя. Признаюсь, это было чертовски приятно и крайне возбуждающе. Как я выдержал и не подмял ее под себя, без понятия. Мне нужно памятник ставить за терпение и силу воли.

Конечно, я прекрасно понимаю, что у нее в блокноте, но заглянуть туда мне действительно хотелось. Но всему свое время. Я дам ей повод оправдаться, если она сама все мне расскажет.

Я оделся, несколько раз выдохнул, сбрасывая возбуждение, и пошел за своей порцией блинчиков.

Алиса стояла у плиты и демонстративно избегала моего взгляда. Бабы Вали нигде не было видно.

– А где бабуля? – спросил я девчонку.

– Это моя бабуля, – буркнула она, – а для тебя баба Валя.

– Самое поганое чувство, Алиса, это ревность, – сказал я ей, воруя блин с тарелки, за что сразу получил лопаткой по руке.

– По мне, самое поганое чувство – это зависть, – пожала плечами девчонка.

Я дожевал добычу.

– Твои доводы? – спросил я ее, воруя уже второй блин и окуная его в клубничное варенье.

– Не знаю, наверное, та же причина, про которую ты мне говорил вчера.

Алиса как ребенок, только что дулась на меня за вынужденный поцелуй и мое панибратское отношение к ее бабушке, и вот уже абсолютно переключилась.

– Поясни, – попросил я.

Алиса повернулась ко мне, подняв глаза к потолку.

– Люди, которые завидуют, не стремятся изменить свою жизнь в лучшую сторону, они хотят, чтобы у предмета их зависти стало все хуже. То, что ты говорил: «я не буду ничего делать, а только причитать».

Я задумался.

– В какой-то степени ты права. Но мой фаворит в списке ненужных чувств все-таки остается ревность.

– Поясни, – улыбнулась девчонка, кидаясь моими фразами.

Я усмехнулся.

– Ревнуя, ты в первую очередь ставишь себя ниже противника, если считаешь, что он способен отбить объект твоего обожания. Лично я привык, что я первый во всем.

– Фу, как не интересно и в твоем духе, – неожиданно надула губки Алиса.

– Интересно, – произнес я, подходя к ней ближе. Точнее к блинам.

– Я надеялась услышать благородное, что человеку нужно доверять, какие отношения без доверия, а ты, как всегда, о себе.

– Что делать, если я у себя самый любимый? – спросил я, все-таки вырывая блин с тарелки.

Алиса вздохнула и переместила всю тарелку на стол.

– Ешь уж, – буркнула она.

– О, я заслужил блинчиков, – я потер руки.

– Не заслужил, – охладила мой пыл девчонка, – но мне нравится слушать твои мысли, поэтому, считай, ты меня задобрил.

Я с недоверием посмотрел на нее. Было бы лестно это слышать, если бы я не был в курсе, что должен проболтаться о самом сокровенном. В груди неприятно заныло, как пацан, ей богу. Какое мне дело до мнения обо мне не нужной мне девчонки?

Завтрак прошел в тишине. Затем пришла хозяйка дома, и разбавила наше тягостное молчание своими байками. Под конец трапезы, баба Валя обратилась ко мне.

– Сережа, наколешь мне дров, не хочется искать нанимать кого-то.

– Конечно! – «конечно я лучше бы нанял кого-то», так и хотелось добавить. Но я же самостоятельный брутал на две недели. Где мой могучий топор? Дровосек идет на бойню!

Топор я нашел в сарае. Я его видел на картинках «Волшебника изумрудного города», читал племяннику, поэтому узнал.

Подошел к выкидышам бревен, ну или как называется уже напиленное бревно?

Так, ну, сложного ничего не должно быть, это как пиццу разрезать.

Поставил пенек на землю и долбанул. Отлетела щепка. Ничего, в следующий раз буду более метким. Во второй удар отлетело бревно в сторону, больно треснув меня по ноге.

– Твою мать, разжиревший буратино, сука!

Мои причитания прервал искренний смех, думаю, несложно догадаться чей.

– Он первый начал, – указал я на отлетевший пенек.

Алиса стояла рядом и задорно смеялась, я даже не разозлился на нее, ее живой смех заряжал и меня.

– Ладно, хватит ржать, лучше прочитай мне пять главных правил дровосека.

– Почему пять? – перестав смеяться, спросила девчонка.

– Потому что больше я не запомню, – я улыбнулся ей.

Алиса собралась и повернулась ко мне.

– Ну, во-первых, колоть дрова проще колуном, а не топором, – сказала Алиса, забирая у меня орудие из рук.

– Это что еще за кент? – недоуменно спросил я. Через пару минут в моих руках оказался брат-близнец топора, слегка отожравший щеки.

– Во-вторых, – продолжала лекцию девчонка, – колоть бревно удобнее на другом бревне, выбери пенек пошире.

Я прикатил самый широкий и приказал ему стоять на месте.