Агуглу (Тайна африканского леса)

Опьяневшие от света ящерицы и охотившиеся на них аисты были единственными живыми существами, которых, по-видимому, не беспокоила жара. Мы обогнули долину и справа, по другую сторону пропасти, открылся склон горы, в которой находилось наше жилище. Перед сверкающими скалами я увидел неподвижную рыжую точку. Фои, приставив руки веером к глазам, издали следил за нашей вереницей, развернувшейся на солнце подобно ленте красных муравьев, затерявшейся среди обнаженных скал.

— Стойте! — крикнул Мур, остановившись у входа в ущелье.

Место было зловещее, несмотря на яркий свет. Здесь мы увидели отвесно высеченный в базальте грот. В глубине находились скелеты в сидячем положении; головы их покоились на коленях и челюсти обнажали белые, стиснутые зубы.

Сао ничего этого не видела. Она прошла в грот, как во сне. Сев в угол, рядом с рассыпавшимися в прах скелетами, она больше не двигалась подобно восковой фигуре. И в удручающей тишине только слышалось лязганье ее зубов.

Шествие выстроилось в два ряда. Женщины стояли неподвижно, прислонившись к скале. Против них топтались на месте и раскачивались мужчины, размахивая в такт руками. Тяжелые ноги поднимались и опускались с рассчитанной медленностью. Порой тот или другой самец выходил из ряда и, закинув голову назад, чтобы усилить свой голос, испускал долгий пронзительный крик, затем, пятясь, возвращался на свое место и все хором испускали из своих разверстых пастей ужасающие вопли. Когда эта странная пляска закончилась, задвигались женщины. Они поочередно подходили к Сао и, склонившись перед ней, ставили к ее ногам миску из древесной коры. Это было их прощальное приношение — восьмидневный запас пищи для затворницы.

Обряд приближался к концу. Двое самцов, отделившись от толпы, сдвинули обломок скалы и с трудом подкатили его к отверстию пещеры. Замурованная Сао будет навсегда отделена от живых.

Я не спускал с нее глаз. Она по-прежнему не двигалась, но смертельный ужас отразился на ее лице. На нем блестели две зеленые точки, похожие на зрачки загнанных охотником диких зверей, которые ищут убежища в норе, чтобы там и умереть.

IX ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

Восемь дней спустя я услышал в первый раз скорбный стон Сао.

Крик замурованной, бившейся в агонии вдали от дневного света, оглашал горизонт, пролетал над долиной и доходил до нас, страшный и похожий на крик раненой львицы.

Он замолк с наступлением ночи, но утром начался снова, еще более мучительный, чем накануне. В ужасе я закрыл голову руками; Фои, приподнявшись на подстилке и положив локти на колени, тоже слушал вопли Сао, которые отдавались, как эхо, под сводами жилища. Наши взгляды встретились; он отвернулся, встал и вышел. Когда он возвратился в сумерки, вопли не прекращались. Только ветер приносил нам их более хриплыми и заглушенными; это было продолжительное клокотанье, выходившее из обессиленного горла. Фои, бесцельно бегавший целый день, спасаясь от этих криков, опустился рядом со мной. Его рука искала моей и сжала ее.

— Фои, — сказал я, — она зовет тебя.

Он ответил, покачав головой:

— Сао добровольно удалила себя от племени; наш обычай запрещает помогать ей!

Я настаивал, пристально глядя ему в глаза:

— Ты неискренен, Фои; ты говоришь так потому, что больше не любишь ее.

Он провел руками по лбу:

— Ах, я был сумасшедшим. Но со вчерашнего дня все кончено. Теперь меня от Ку-ку отделяет то, что нельзя вычеркнуть из памяти.

Вой Сао раздавался все отчаяннее. Он окончился на этот раз таким жалким рыданием, что я почувствовал, как ледяной холод пробежал по моим костям.

— Если ты говоришь правду, не жди дольше, Фои; завтра, может, будет слишком поздно.

— Ты прав, — ответил он после короткого молчания. — Я пойду за ней сегодня ночью.

Солнце исчезло за вершинами и, как накануне, стон замолк.

— Слушай, — прибавил Фои взволнованным голосом, — я сейчас отправлюсь, иди со мной. Я не могу привести Сао обратно в жилище; мы уйдем все трое далеко отсюда; позже, если захочешь, ты сможешь покинуть нас в любое время.

Эти слова сорвались с его уст помимо его воли, под инстинктивным импульсом, зародившимся в темных глубинах его разума и сердца.

Я отказался наотрез.

— Могу ли я это сделать, Фои? Моя судьба связана с судьбой моих товарищей. Мы уйдем или вместе, или я останусь с ними.

Он опустил голову и задумался.

— Скоро прекратится сезон дождей. Близок день, когда вас поведут со связанными руками к патриарху Агуглу.

Я вспомнил слова Муни. Она упоминала это время.

— Успокойся, прибавил Фои, — я постараюсь вас спасти.

Он осторожно оглянулся и продолжал, понизив голос:

— Предупреди своих товарищей и будьте готовы завтра к вечеру. До тех пор я спрячу Сао в надежное место. Когда все заснут, подождите меня на площадке, я приду за вами.

Наши сборы были коротки. В назначенный час мы втроем сошлись на площадке, прижавшись вплотную к скале, чтобы избежать лунного света.