Агуня

— Могу по-другому, — развернулась лицом к двери, оперлась горбом на балясины и вытянула ноги.

— Надо же что-то делать! — не унимался фамильяр.

— Есть конкретные предложения? Нет? Тогда не надо коуча-мотиватора изображать, — цыкнула на кота.

Потянулась за альбомом и стала бездумно рисовать узоры из завитушек и листьев, заполняя пространство между ними клетками. Клетка… решётка… замок… плен. Этот ассоциативный ряд ярким метеором промелькнул в сознании, разгоняя туман уныния и хандры, овладевший мною. Пока я здесь страдаю о невозможности прибыть на папочкину свадьбу красоткой, в тесном сыром колодце, где из света только тонкий солнечный луч на двадцать минут в день, томится девица, ожидая спасения. Ну и кому из нас хуже? Кто-то мне недавно о колодце говорил? Не помню кто и что, но разговор такой был.

— Пойдём завтракать, обидчивый мой! — взяла сопротивляющегося кота на руки. — Прости за настроение плохое. Но я же девочка, и мне иногда можно.

Трофим расстарался. Гречневая каша, распаренная в печи, заправленная тушенными в сметане грибами с луком, манила аппетитным ароматом, отодвигая на потом планы по спасению мира. Ели с Филиппом да нахваливали кулинара. Домовой смущался, но было видно, что похвалой доволен.

— Хозяюшка, — обратился ко мне дедушка, когда я допивала кофе. — Дозволь на денёк из дому отлучиться.

— Ступай, конечно! Далёко собрался, родной?

— В гости к лешему схожу. Товарищ он мой добрый. Который год уж дружим. Поговорим, новостями обменяемся, медку выпьем. К ночи домой вернусь. Может, водяной пришлёпает. То-то веселье будет!

Я вздохнула. Леший, водяник… Как там поживает моя океанская нечисть? Масянечка, наверное, подросла, и прудик её полностью восстановился. Тут в голову мысль интересная пришла:

— Скажи, дедушка, водяной ведает колодцами? Мне узнать надо об одном заброшенном.

— Пойдём спросим. Тут недалеко.

Озеро, к которому привёл меня Трофим, частью поросло листьями кувшинок, частью пряталось в тени старых раскидистых ив, тонкие ветви от изогнутых арками сучьев погрузились в воду и там сплелись с водорослями. Только в центре озёрная гладь светилась от солнца, поднимающегося к зениту. От такой красоты даже дыхание сбилось и руки зачесались от желания схватиться за кисть. «Обязательно приду сюда на пленэр!» — пообещала я себе.

По-над берегом что-то плеснуло. Потом ещё и ещё раз. Зашуршали раздвигаемые ветви, и я увидела симпатичную улыбающуюся мордашку совсем юной девчушки.

— Здравствуй, милая! — помахала рукой русалочке. — Хозяин ваш дома? Поговорить бы мне с ним.

Тихий всплеск — и мавка исчезла. Присела в тенёчке, любуясь пейзажем и ожидая появления хозяина водного царства. Трофим мой бродил по лужку, срывая и складывая в припасённое лукошко листики, цветы и травы и бормоча себе что-то под нос. Кот, прибывший к озеру на моём горбу, исчез где-то в траве, предупредив, что пошёл гонять полёвок.

— Что хотела, ведьма? — то ли задремала, то ли задумалась, но не услышала, как водяной рядом присел. Только место выбрал там, где тень погуще и прохлады побольше.

Не успела ответить, как рядом материализовался кот, а чуть погодя и Трофим рядом встал. «Защитники мои!» — подумала с нежностью.

— Здрав будь, властитель вод. По делу я к тебе.

— Сказывай, — намного приветливее ответил собеседник. То ли на лесть повёлся, то ли потому, что Трофима узнал.

— В твоей ли воле колодцы Дремлесья? — водяной кивнул. — Пересохшие тоже?

— Говори, что надо. Солнце припекает.

— В одном колодце деву заперли. Можно узнать в каком?

— Узнаю. Ему скажу, — кивнул на домового водовик, и я тоже посмотрела на Трофима, гордого оказанной честью и доверием, а когда обернулась, то нечисти уже не было.

— Испарился? — удивилась я.

— Утёк, — со знанием дела ответил кот.

Возвращались в избушку вдвоем — домовой в гости пошёл. Фамильяр ехал на мне, забравшись на горб, я несла лукошко с травами, собранными Трофимом.

— Совести у тебя нет! — ворчала на кота. — Ты же весишь килограмм десять, наверное. Подумал бы, как мне тяжело таскать тебя!

— Я устал… — захныкал зверёк, удобнее устраиваясь. — У меня лапки болят!

— За мышами по полю скакать не болели, а как идти домой…

— У ворот всадник. Сейчас вернусь, — фамильяр спрыгнул в траву и исчез, пользуясь навыком перетекать в пространстве, подаренным ему Френки.

Поставила лукошко на землю, потёрла поясницу. Как же надоело мне это неуклюжее тело! Каждое движение только что скрипом не сопровождается. Отпроситься бы в отпуск и сбежать на Океан, погреться на тёплом пляже, поплескаться в солёной воде, поболтать с Френки…

— Посланник Акамира ожидает, — отрапортовал Филипп, вернувшийся из разведки.

— Ты с ним разговаривал?! — ахнула я.

— Не я с ним, а он со мной. Увидел меня и спрашивает: «Ягу не видел? Я ей грамоту от князя привёз. Поищи бабку свою». Вот я за тобой и вернулся.

Пергамент верховой сунул мне в руку, не покидая седла. Буркнул, что торопится, и ускакал.

— О чем просит? — торопил развернуть свиток кот.

— Почему ты решил, что просит? — вредничала, не торопясь читать послание. — Может, на пир приглашает? Слушай: