Читаем ahc полностью

«Я сама виновата в том, что так глубоко ныряю и так остро реагирую, когда меня кто-то отвлекает. Я могла бы спокойно побеседовать с вами, если бы просто коротала время за просмотром бесполезных, не волнующих меня роликов. Но, если я погружена куда-то, в реальность, которая задевает меня гораздо больше, чем настоящий мир, если вы попытаетесь отвлечь меня, наткнётесь лишь на взгляд с не скрываемым раздражением, может даже злобой или презрением. В душе я просто буду желать, чтобы вы поскорее ушли, а я наконец вернулась туда, расставание с чем ужасно даже на доли секунды, затрачиваемые на краткий ответ.

Книги (я отношу к этому понятию всё творчество, выраженное текстом) стали моим личным наркотиком, каждая книга — отдельный вид. А теперь у меня ломка. Долго сидела и думала, почему мне так хреново, перебрала все варианты проблем из реальной жизни, но нет. Мне просто не хватает того, чем я жила последние 2 дня (на некоторые быстро подсаживаешься), того, конец чего я так и не узнала и в ближайшее время не узнаю, того, что причиняло мне слишком много боли и других эмоций. А сейчас у меня и правда ломка, как у наркомана, нужно либо идти перечитывать, либо терпеть, либо найти что-то, что ударит ещё больнее.

Эмоции, которые описаны так тонко и глубоко, что вряд ли почувствуешь в реальности, а вот через эти слова — каждой щёлочкой своего тела. Эти слова ощущаешь на себе, они проникают внутрь под кожу и плотно заселяются в сердце так, что фиг выковыряешь. Ещё один, чей стиль на абсолютно другом уровне. То, насколько реально, гораздо реальней, чем сама реальность, ты можешь всё прочувствовать, а потом, разумеется, подсаживаешься на это и не можешь избавиться от желания чувствовать ещё и ещё. Так и рождается эта зависимость, и я не знаю, исходит ли из моих слов вывод, что касательно того, что происходит в настоящем, я бесчувственная, или же всё-таки нет.»


— Как ты уже заметил, реальности я предпочитаю другое. Всё дело в этих эмоциях, которые я впитываю в себя слишком глубоко. Я очень сильно чувствую всё до мелочей, из-за этого довольно трудно.


«22.03.21.»

«Боль. Мне бы научиться отходить после таких сраных произведений, которые режут тебя по кусочкам, вырывают сердце, отбирают способность дышать. Возможно, я просто слишком восприимчивый человек. И как теперь вернуться к прежней жизни? Всю ту боль, что была передана через экран, я почему-то забрала себе, и теперь сижу и не знаю, что мне делать дальше.»


— И как только у меня хватало слов, чтобы столько раз переписывать одну и ту же мысль разными формулировками?

— Это лишь доказывает, насколько это важно для тебя.

— Думаешь?

— Вижу.


«13.05.21.»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология и психотерапия семьи
Психология и психотерапия семьи

Четвертое издание монографии (предыдущие вышли в 1990, 1999, 2001 гг.) переработано и дополнено. В книге освещены основные психологические механизмы функционирования семьи – действие вертикальных и горизонтальных стрессоров, динамика семьи, структура семейных ролей, коммуникации в семье. Приведен обзор основных направлений и школ семейной психотерапии – психоаналитической, системной, конструктивной и других. Впервые авторами изложена оригинальная концепция «патологизирующего семейного наследования». Особый интерес представляют психологические методы исследования семьи, многие из которых разработаны авторами.Издание предназначено для психологов, психотерапевтов и представителей смежных специальностей.

Виктор Викторович Юстицкис , В. Юстицкис , Эдмонд Эйдемиллер

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное