Читаем ahc полностью

«Момент, когда ты настолько одержим чем-то, что становишься безумным, поистине прекрасен.»



«16.04.21.0.18.»

«В мою голову смутно закрадываются подозрения, что я не являюсь частью этого мира. Хотя вообще, что значит это «являться частью мира»? Все мы, по сути, его часть, но не многие придают этому столь глобальное значение.

Есть ещё люди. Такие же. И от этого мне становится чуточку теплее на душе.»


«12.06.21.»

«Ты думаешь: «Как сильно мне нравится эта песня, я должна об этом написать», и пишешь. Думаешь: «А по моему мнению…, мне это нравится, а это не нравится, надо это записать», пишешь. Думаешь: «А, теперь я понимаю этот момент, надо записать». И пишешь. И я не говорю, что это плохо, даже наоборот. Главное, чтобы это не превратилось в зависимость записи каждой из мыслей. Я знаю, что я подвержена зависимостям (скорее, я могла бы бросить что-либо, так как я способна на это, если бы действительно хотела это сделать, но в основном, внутри я всё равно не вижу смысла этому сопротивляться, рано или поздно все мы всё равно умрём). И так, признаю, эти записи действительно имеют смысл только для моей внутренней одержимости.»



Hurt.

Боль.


Глава 13. Потерянная.


— По правде говоря, даже не это беспокоит меня сильнее всего. Не зависимость от размышлений и не бегство от действительности. Всё дело в последствиях.


«14.03.21.»

«На самом деле, какой же я мерзкий человек. Из-за того, что мне противны многие люди. Одних я могу обнять, а к другим брезгую прикоснуться, даже если им в этот момент плохо, и они нуждаются в поддержке. Я не знаю, что с этим делать.»


— Всё не могу перестать думать о том, как сильно я бываю отвратительна сама себе, и как сильно мне бывают противны другие люди. Из-за того, что большую часть времени я предпочитаю находиться в одиночестве, люди, которые считают меня моими близкими, часто чувствуют обиду.


«19.04.21.»

«Ничтожество? Скорее, я в замешательстве. В моей голове беспорядок, не смотря на всю мою любовь к порядку. Вы не понимаете. Я не понимаю. Никто не понимает. Эта постоянная тревожность уже срослась со мной, стала моей частью, и я пока не готова её отпустить. Она добавляет лёгкую изюминку в жизнь — нельзя же быть постоянно счастливым. Мир серый, в нём нет чёрного и белого, хотя церковь утверждает всё с точностью, да наоборот. Не люблю полностью категоричных людей, которые не изменят своего решения из-за сраной упёртости, несмотря на весьма очевидные аргументы. Круговорот. Всё в нашем мире движется по кругу, всё возвращается и повторяется, снова и снова. Я говно. Я ничего так. Я счастлива. Мне хреново. Мне комфортно. Мне противно. Всё возвращается, выход только один.»


— Это то, с чем я не могу разобраться. Я ненавижу себя за то, что не могу заставить своё тело обнять других людей или хотя бы прикоснуться к ним. Так я и живу с этим чувством вины.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология и психотерапия семьи
Психология и психотерапия семьи

Четвертое издание монографии (предыдущие вышли в 1990, 1999, 2001 гг.) переработано и дополнено. В книге освещены основные психологические механизмы функционирования семьи – действие вертикальных и горизонтальных стрессоров, динамика семьи, структура семейных ролей, коммуникации в семье. Приведен обзор основных направлений и школ семейной психотерапии – психоаналитической, системной, конструктивной и других. Впервые авторами изложена оригинальная концепция «патологизирующего семейного наследования». Особый интерес представляют психологические методы исследования семьи, многие из которых разработаны авторами.Издание предназначено для психологов, психотерапевтов и представителей смежных специальностей.

Виктор Викторович Юстицкис , В. Юстицкис , Эдмонд Эйдемиллер

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное