Читаем ahc полностью

Я не понимаю многих вещей, которые люди делают, так как они для меня просто не имеют смысла. Например, споры. Просто спор, возникший на пустом азарте или задетой гордости, который ни к чему не приведёт. Хотя, возможно, опять же, всё зависит от ситуации. Когда смотришь на людей отстранённо, замечаешь кучу странностей, но, когда сам принимаешь в этом участие, угол обзора кардинально меняется. Как я уже говорила, всё сложно, но это не нуждается в объяснении. Просто я почему-то продолжаю думать обо всём этом, хотя, если честно, я уже так устала это делать.

Моя точка зрения не поменяется, она всегда будет внутри, хотя и может дополняться (я говорила, что не люблю кардинальных людей, но моя точка зрения сама по себе и так весьма лояльна ко всем возможным побочным влияниям, она остаётся такой с самого детства), так что тебе не стоит переживать по этому поводу.»


Глава 20. Виновато солнце, и не важно, что оно уже почти скрылось за горизонтом.


Оно и понятно, всё сложно. Я ничего не понимаю, и ничего не могу сделать в этой ситуации. Нич… нимаю… туации… А, о чём это я? Мой дневник! Выпал из руки, что-то голова кружится. Подняла. Резко встала. Как всегда, темнота перед глазами пару мгновений, ещё и в ушах звенит.


— Эй, ты как? — еле слышно. Я? Кажется, солнце голову напекло, или как там обычно говорят при таком состоянии. Так, подождите, я куда-то наклоняюсь, надо восстановить равновесие.


Всё тело напряглось, особенно мышцы живота.


«29.05.21.»

«Психология такая тонкая, человек такой сложный. Всё неминуемо придёт к запутыванию, но разбор и копание во всём этом поможет осознать себя чуть больше (или совсем выпасть из этого мира). Что-то непостижимое, что никто никогда не сможет объяснить, и что преследует меня, равно как и всех здравомыслящих людей. Это неизбежно, мне этого не постичь. Но я могу принять это. И могу этим восхищаться, как сорняк, соринка, восхищается небосводом. В масштабах вселенной мы гораздо меньше пыли, и вот с этого ракурса я и планирую наблюдать за всем, в то время как мой внутренний мир будет расти и наполнятся всеми этими завораживающими дух вещами.»


Я увидела небо, и впервые оно было так близко.


«12.06.21.»

«Сегодня слишком много мыслей, слишком много заметок, и у меня слишком нет сил, чтобы думать.»


Comfort.

Комфорт.


Глава 21. Растягиваю хронометраж.


«06.12.20.»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология и психотерапия семьи
Психология и психотерапия семьи

Четвертое издание монографии (предыдущие вышли в 1990, 1999, 2001 гг.) переработано и дополнено. В книге освещены основные психологические механизмы функционирования семьи – действие вертикальных и горизонтальных стрессоров, динамика семьи, структура семейных ролей, коммуникации в семье. Приведен обзор основных направлений и школ семейной психотерапии – психоаналитической, системной, конструктивной и других. Впервые авторами изложена оригинальная концепция «патологизирующего семейного наследования». Особый интерес представляют психологические методы исследования семьи, многие из которых разработаны авторами.Издание предназначено для психологов, психотерапевтов и представителей смежных специальностей.

Виктор Викторович Юстицкис , В. Юстицкис , Эдмонд Эйдемиллер

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное