Читаем ahc полностью

Он стоял там с пустым выражением лица, а потом тоже повернул голову в мою сторону. В этих глазах было что-то, что я могла почувствовать каждой клеточкой своего тела, но не могла описать. Так я встретила человека, который наконец смог бы меня понять, точнее, тогда я так думала. Мы, два незнакомца, стояли на одной из многочисленных высотных крыш города, и без слов прекрасно общались между собой.

«Ты тоже?» — спрашивал мой взгляд.

«Да, и ты?» — отвечал его.

Глава 4. Социум.

Но момент взаимопонимания через секунду был утерян. Я вернулась из своей прострации в реальность и, уж поверьте, лучше бы оставалась отстранённой и апатичной, думая о своих вещах.

«04.02.21.»

«Так странно и сложно пытаться существовать в социуме. Меня постоянно преследует смущение и стыд, и я восхищаюсь людьми, которые и правда уверенны в себе, а не как я просто притворяются, и которым плевать на мнение окружающих. Я пытаюсь любить себя, но не могу перестать себя ненавидеть, презирать и быть самой себе противной, когда мне кажется, что я сделала что-то не так.

Я слишком часто испытываю такие эмоции как неловкость, стыд, смущение, самобичевание, нелюбовь к себе, неуверенность, страх, что другим ты станешь противна, неприятна, или они перестанут тебя любить и начнут игнорировать, ненавидеть или презирать. Да, это ещё один мой самый страшный страх. На самом деле я довольно зависима от мнения окружающих и пытаюсь понравиться всем, со всеми быть добра (только если эти люди не бесят меня, но даже перед такими я боюсь быть опозорена). Возможно, это и есть причина моего отшельничества, то, как я вела себя раньше, и, хотя очень стараюсь скрывать, но веду себя так и сейчас. Только потом этот авторитет начинает немного давить, и люди начинают думать, что слишком правильная и хорошая, чтобы с ними общаться. В основном так было в младшей школе, я даже практически не смеялась. Начиная со средней решила поменяться, стать более открытой и весёлой, эдакой душой компании, и знаете, когда ты хочешь быть кем-то — просто начинаешь притворяться, и тогда это сработает. Но не со мной. Это стало моей маской, а внутри я всё ещё закомплексованный подросток, очень неуверенный в себе. По крайней мере моя маска спасает меня от жестокого общества, хоть это радует.»

Так даже здесь, в такой ответственный момент жизни, мне не сбежать об неловкости из-за присутствия посторонних?

«24.03.21.»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология и психотерапия семьи
Психология и психотерапия семьи

Четвертое издание монографии (предыдущие вышли в 1990, 1999, 2001 гг.) переработано и дополнено. В книге освещены основные психологические механизмы функционирования семьи – действие вертикальных и горизонтальных стрессоров, динамика семьи, структура семейных ролей, коммуникации в семье. Приведен обзор основных направлений и школ семейной психотерапии – психоаналитической, системной, конструктивной и других. Впервые авторами изложена оригинальная концепция «патологизирующего семейного наследования». Особый интерес представляют психологические методы исследования семьи, многие из которых разработаны авторами.Издание предназначено для психологов, психотерапевтов и представителей смежных специальностей.

Виктор Викторович Юстицкис , В. Юстицкис , Эдмонд Эйдемиллер

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное