Айболит в законе

Пули звонко чирикнули, прошивая пространство сбоку от меня. Кричали теперь повсюду. Навстречу вывалился уже знакомый рыжий кавказец, держа в руках автомат и хищно скалясь. При виде меня он крикнул что-то, поднял было оружие, но тут же упал. Его голова разлетелась брызгами крови и серыми каплями мозга.

— Спасибо! — крикнул я спасшему меня богдановцу.

Он кивнул, оттесняя меня, и побежал вперёд. Я крикнул ему вслед:

— Про хозяина не забудьте! Он нужен живым!

Из густого облака пороховых газов, повисшего в коридоре, ко мне метнулась неясная тень. Запоздало поднимая в блоке руку и чувствуя, как в мышцы легко входит ледяная сталь ножа, я подумал, что неудачи на сегодняшний день ещё не исчерпаны. Потом получил удар в лицо, упал и больше уже ни о чём не думал. Сверху на меня кто-то навалился, яростно дыша и повизгивая от возбуждения. Нож завис в сантиметре от глаз, я уже с трудом удерживал руку нападавшего своей, раненой и стремительно теряющей силы. Острие опустилось ниже, щекоча ресницы. Судорожно вздохнув, я высвободил из захвата здоровую руку и резко выбросил её вперёд.

— Э-э-к-хм, — выдохнул враг, уронив мне на лицо горячую каплю крови.

Я ударил ещё и ещё, чувствуя, как трещат и ломаются кости под моим кулаком. Тело надо мной обмякло. Струйка вязкой крови закапала на лицо, заливая глаза. Ощутив на губах её солоноватый вкус, я сморщился от отвращения и спихнул с себя кавказца. Он откатился в сторону, но тут же попытался встать на колени, ощупывая пол вокруг себя в поисках ножа. Я поднялся и, пошатываясь, подошёл к нему. Левая рука совсем онемела и почти не слушалась. Во время борьбы я так вывозился в крови, что теперь тяжело было разобрать, где моя, где чужая.

— Надеясь, ты не болеешь СПИДом, — прохрипел я и ударил его ребром ладони по шее.

Противник молча уткнулся носом в пол, чуть заметно дёргая вытянувшимися ногами.

— Посмотри, не этого ищем? — спросил меня кто-то из подручных Олега, волоча за собой упирающегося хозяина.

Тот, увидев меня, замер на мгновение, а потом мрачно заявил:

— Ты умрёшь страшной смертью, раз решился на такое. Казбек не прощает предателей. Он отомстит.

— Пусть так, если тебе от этого станет легче, — согласился я. — Грузите в машину этого пророка. Что с остальными?

— Всё чисто.

— Уходим, — решил я. — Дом лучше поджечь. Сделаешь?

Боец кивнул и потащил хозяина к выходу. Через минуту он вернулся, держа в руке канистру.

— Иди в машину! — крикнул он, обильно поливая всё вокруг бензином. — Я сейчас!

Я выскочил на улицу и заторопился к джипам, увязая в снегу. Ветер крепчал с каждой минутой, наотмашь ударяя в лицо и пригибая к земле, словно желая впечатать в неё всё живое. С трудом дойдя до машины, я потянул на себя ручку двери и ввалился внутрь.

— Ух, — выдохнул я, оттирая мокрое лицо. — Все целы?

— Все, — ответил Горенец. — Вон последний бежит.

Машины тронулись с места, тяжело продавливая снег. Проезжая мимо шашлычной, я бросил на неё прощальный взгляд. Пламя уже вовсю хозяйничало там, ловко перебегая от окон к крыше и норовя опоясать всё здание целиком.

— Куда теперь? Ещё что-нибудь хочешь разгромить? — поинтересовался Горенец.

— Посмотрим. А пока надо потолковать с хозяином шашлычной в тихом месте. Есть такое на примете?

— Здесь лесопилка старая рядом. Устроит? Туда точно ни одна собака не сунется, тем более в такую погоду. Ты посмотри, что за окном творится.

— Вижу, — отозвался я. — Поехали на лесопилку.

Здание старой лесопилки возникло перед нами неожиданно, когда мы уже почти уткнулись в него капотом. Тёмная громада полуразваленного сооружения мрачно взирала на мир пустыми проемами окон. Внутри неё трубно гудели сквозняки.

— Давайте сюда этого шашлычника, — произнёс я, входя и отряхиваясь. — Пусть расскажет, как народ собачатиной кормит.

Втолкнутый в дверь кавказец упал на бетонный пол, потом поднялся и с ненавистью уставился на меня.

— Тебя самого скоро псам скормят, — процедил он. — А в первую очередь — твой лживый язык.

— Ну, пока он ещё при мне. Да и сам я цел. Ладно, не хочешь про собачатину, давай про героин поговорим.

— Ничего не знаю, — угрюмо откликнулся он. — Вы с Казбеком ели-пили, разговоры разговаривали, его и спрашивай про героин. Я шашлычник, моё дело маленькое — за мангалом смотреть.

— Так-таки ничего и не знаешь? — удивился я. — Ты ведь рядом стоял во время наших переговоров. Неужто ничего не слышал?

— Зачем мне разговоры гостей, да? Главное, чтобы у них стол был хороший, а остальное не моя забота.

— Так ты ценный кадр, — усмехнулся я, — как там тебя…

Он молчал.

— Как зовут, спрашиваю? — повысил я голос.

— Магомад, — нехотя выдавил он.