Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ)

Из потемок вынырнуло белое пятно. Противно и сладко пахнуло маковым настоем. Звук дерева, долбящего о камень, ударил по ушам.

– А то, знаешь ли, заманчиво. Плеснуть на тебя раз-другой, дождаться, пока скрутят – и кушай волю, сколько влезет, хоть пригоршней, хоть ложкой. Или что они мне там обещали? Выгоды какие-то сулили. Говорили, кстати, от Чернокрыла защитят.

– Поверил? – сухо прилетело из тьмы.

– Почти. Убедительно говорят, заразы, особенно Геката. Правда, вот какими способами защищать собрались – этого не говорят. Наверное, сейчас как раз обсуждают, как тебя прикончить.

От счастья, с которым это было произнесено, тьму вокруг передернуло. Убийца только фыркнул – прикончить смерть! – а близнец не растерялся и принялся серьезно перечислять. Светясь от собственной нужности.

– Харон предлагает – в Тартар. Но тогда, опять же, непонятно, кто тени отторгать будет. Предлагали даже мне, я пока не соглашаюсь: волосы резать… и потом, у меня должность все равно важнее, – потерся щекой о чашу. – Эврином цепи советовал. Даже цепи притаскивал. Но тут уже я ни в какую. Говорю: вы хоть воображаете, чего он наворотит, когда вырвется?! Проще самим в Тартар закопаться, так он же и оттуда вытащит и головы всем открутит. И нам, и не нам – за компанию. Геката хочет одурманить. Приготовить снадобье из лотоса с водичкой из Леты, чтобы был Чернокрыл благодушным и беспамятным…

Беспамятным – это еще куда ни шло, но благодушным…

Гипнос все не мог успокоиться. Живописал заговорщиков: Керы недавно присоединились… нет, они на меня не в обиде, а Поля Мук им даже нравятся… просто вольный мир им нравится еще больше. Ахерон колеблется, великаны примкнули давно, Стигийские там без остатка с самого начала…

Танат таился где-то в темноте и не шевелился.

Я думал. Мысли совались дурные, такие во время лавагетства не лезли.

Ударить на опережение, убрать вождей? Пронюхают. Одного упустишь, остальные поднимут бунт тут же.

Шлем? Шлем не в помощь, то есть, как разведка-то в помощь… какая тут разведка? Уже и так все ясно, неясно только – когда и как…

– … открыто. Выведут всех, отрежут пути отступления, навалятся скопом, захватят дворец. Тебя – в Тартар, союзников… кого куда, а может, и туда же.

Тартар – идеальная темница. Зевс не решится ее открывать. Не решится войти туда, чтобы выдрать меня из лап остальных узников. Великая Бездна с удовольствием принимает, а вот отпускает с трудом, и даже если братьям удастся разомкнуть эту пасть – к тому времени я уже разделю участь отца. Пожалуй, меня узники раздерут на куски даже с большим удовольствием, чем Зевса.

Бежать? А далеко я сбегу, взяв такой жребий? Я не знаю слов, которые бы избавили меня от него. Попытаюсь отойти – рванет поводок, передавив горло. Этот путь пахнет дурманом безумия, и бегство – не мое оружие.

Оружие… двузубец. Чтобы понять его силу и свыкнуться с ним, нужно время, времени опять нет, я словно вернулся на Полынное Поле и стою напротив Убийцы, предлагая ему побрататься. Вот-вот попрошу провести в подземный мир – поговорить с Эребом и Нюктой, потому что не нужно бояться искать союзников там, где никто бы не стал…

– Гипнос, – сорвалось вдруг, и белокрылый умолк. Оказывается, так и говорил все это время. – Ты Гермеса не видел?

– Ч-чего?! – опешили из темноты. – К-кого?!

– Вестника Олимпа. Увидишь – передай: пусть явится.

– Можно выиграть время, – проскрипел из темноты Танат. Белокрылый затряс головой, вперяясь то в меня, то в брата.

– Чем выиграть время? На что тебе Гермес-то сдался, Влады… невидимка? Армию себе хочешь на поверхности вербовать?

– Братьев позвать. В гости.

[1] Нивелус – древнее эллинское название Кавказа

Сказание 3. О братском визите и серебристом тополе

Поторопись, наперёд знаю всё, что случится.У нас впереди не год,

прошёл – никогда не настичь его.У нас впереди всего –

мгновенье полёта птичьего.У нас впереди – вздыхать,

всё – порознь, но – точка:отступит подземная рать этой ночью.

Виктория Орти

Тень. Густая, мощная тень затапливает чертог, в чертоге нет света – сплошь одна тень.

Сильная, живая. Это – плоть от плоти предвечной тени. Предвечной ночи.

Тень, равно приятная двум собеседникам и третьему – который не собеседует, а соучаствует.

Храпя за стеной.

Плавный шелест чего-то прохладного, невесомого по каменным плитам.

– Ты медлил прийти.

– Раньше ты не звала.

– Теперь позвала.

– Я явился.

Тихий звон – железом о железо. Мечи? Копья скрещенных взглядов во тьме?

Крылья?

– Мы тревожимся. Мы видим, что происходит, и мы тревожимся.