Аид

— Мое сердце — всего лишь жизненно важный орган, который качает кровь по телу. Я не обладаю способностью к любви, о которой ты говоришь.

— А как же Бет? — спросила Молли. — Она любит Ксавье, а ведь она одна из вас.

— Бетани — исключение, — снисходительно проговорил Габриель. — Редкое исключение.

— Почему бы и тебе не стать исключением? — упорствовала Молли.

— Потому что я не таков, как Бетани. Я не так молод и неопытен. В строении Бетани есть некая слабость — или сила, которая позволяет ей испытывать человеческие чувства.

Разговор так захватил меня, что я и не подумала обидеться.

— Но я тебя люблю!

— Если ты думаешь, что любишь меня, значит, ты не знаешь, что такое любовь, — возразил Габриель. — Настоящая любовь не бывает безответной.

— Не понимаю, — сказала Молли. — Я для тебя недостаточно хороша или что?

— Ну вот, ты сама подтвердила мою мысль, — вздохнул Габриель. — Тело — всего лишь машина. Глубочайшие эмоции испытывает душа.

— Значит, моя душа не соответствует твоим стандартам?

— Не говори глупостей.

— Да что с тобой не так? — взорвалась Молли. — Почему ты меня не хочешь?

— Пожалуйста, попробуй понять, что я сказал.

— Ты говоришь, что, сколько бы я ни старалась, что бы ни делала, ты никогда не почувствуешь того, что чувствую я?

— Я говорю, что ты ведешь себя как ребенок, потому что ты и есть ребенок.

— Значит, я для тебя слишком молода, — с последней надеждой проговорила Молли. — Я могу подождать. Дождусь пока ты будешь готов. Я все сделаю…

— Достаточно, — перебил Габриель. — Закончим этот разговор. Я не могу дать ответа, которого ты ждешь.

— Объясни почему! — истерически выкрикнула Молли. — Скажи, что со мной не так, почему ты обо мне даже не думаешь!

— Остановись, — холодно проговорил Габриель. Он уже не пытался утешить девочку.

— Нет! — заорала Молли. — Скажи, что я такого сделала!

— Речь не о том, что ты сделала, — резко отозвался Габриель, — а о том, что ты есть.

— Как это надо понимать? — задохнулась Молли.

— Ты — человек. — Глаза моего брата сверкнули. — В вашей природе — похоть, алчность, зависть, лживость и гордыня. Вся ваша жизнь — борьба против этих инстинктов. Мой Отец дал вам свободу воли. Он избрал вас, чтобы править Его землей, и посмотри, что вы с ней сделали. Мир лежит в руинах, и я послан, чтобы восстановить Его славу. У меня нет иных целей и иных интересов. Ты думаешь, я так слаб, что соблазнюсь смертной с глазами газели — да еще совсем ребенком? Я отличаюсь от тебя всем, чем возможно отличаться. Мне тяжело понимать вас, а вам и за тысячу лет не приблизиться к постижению меня. Вот почему, Молли, все твои усилия тщетны.

Габриель бесстрастно смотрел, как слезы катятся по лицу Молли, смешиваясь с тушью и пачкая щеки. Она досадливо вытерла лицо ладонью.

— Я… — проговорила Молли сквозь рыдания, — я тебя ненавижу!

Она выглядела такой беззащитной! Мне хотелось как-то показать подруге, что она не одна. И еще, будь я там, с удовольствием лягнула бы своего бесчувственного брата по ляжке.

— Может быть, — равнодушно ответил Габриель, — для тебя ненависть лучше, чем любовь.

— А тебе, значит, все равно? — всхлипнула Молли. — До меня тебе нет дела?

— Неправда, — возразил Габриель. — Если твоя жизнь в опасности — мне не все равно. Если тебе угрожают, если кто-то хочет тебя обидеть, не сомневайся, я тебя не оставлю. Но в сердечных делах я не могу тебе помочь.

— Ты бы хоть попытался! Попробуй отказаться от своей, как ты сказал, «программы», бери пример с Бет, посмотри, что из этого выйдет! Откуда тебе знать, что ты почувствуешь?

Она убеждала так страстно, что я начала надеяться — сердце Габриеля растает. Но он лишь потупил взгляд, словно совершил серьезный грех.

— К твоему сведению, Бог желает, чтобы люди были счастливы! — отчаянно убеждала Молли. — Я видела: она подбирает аргументы, словно на школьном диспуте. — «Плодитесь и размножайтесь», так? Я не забыла уроков воскресной школы!

— Это было сказано человеку, — очень тихо проговорил Габриель.

— Значит, счастье не для тебя? Ты не способен желать счастья?

— Речь не о желании, а о предназначении. — Слова Габриеля сразили Молли. — Я обещаю присматривать за тобой каждый день твоей жизни. — Голос его смягчился. — Я позабочусь, чтобы у тебя все было хорошо.

— Нет, — словно капризный ребенок завопила Молли, — мне не того надо!

Она яростно замотала головой. Вихрь эмоций помешал девочке заметить, как изменилось лицо Габриеля. Я же увидела, как притягивает брата это странное, буйное, непостижимое для него создание. Рука Габриеля медленно поднялась, словно готовилась стереть слезы Молли.

И тут в комнату вошла Айви в купальном халате. Она удивленно взглянула на брата, и тот поспешно уронил руку; его лицо вновь застыло непроницаемой маской. Секунду спустя Молли, заливаясь слезами, выскочила за дверь.

— Я все думала, когда же случится этот разговор.

— Ты знала? А почему не предупредила? Я бы поискал весомые доводы.