Айдол-ян - 4

Что в ней странного? Необычная, — да, возможно. Но «странная»?

— … и ещё — пишут, про твои отношения с ЧжуВоном…Будто они были совсем не твоего возраста.

— С ним-то что не так? — удивляюсь я. — С возрастом?

— Ты слишком молода, иметь такие отношения с оппой. — сообщает онни.

Интересно — какие?

— Лицемерие. — помолчав, выношу я вердикт. — Возраст согласия в стране установлен с тринадцати лет. Кто что хочет, тот то и делает.

— И потом, — не дав онни возможность ответить, добавляю я. — Песня, это художественное произведение. А в художественном произведении, для привлечения внимания слушателей, допускаются преувеличения, либо фантастические допущения. Все так делают.

— «Беби, я тебя … ах-ха-ха-ха!» — это было что: «преувеличение» или «фантастическое допущение»? — помолчав, как-то кротко интересуется СунОк.

Мм-м, ну, может быть, тут я действительно немного перегнул палку…

— Это шутка. — говорю я. — Там другие слова были. Просто захотелось закончить, создав соответствующую атмосферу. Заменила один раз, в конце.

— Если это «шутка», то очень странная. — делится своим впечатлением онни. — А вместе с тем движением, которое ты при этом сделала, — даже не странная, а развратная!

— Композиция зажила своей жизнью. — объясняю я этот пикантный момент. — Что-то вроде того, когда у писателя герои начинают жить своею жизнью. Сделать этот жест было совершенно правильно. Нужно было показать, как его — «ах-ха-ха-ха!»? Я же — Агдан?

(посмотреть можно тут https://youtu.be/GORwGzaxvWM)

СунОк молчит, видимо, обдумывая услышанное, а я чувствую, что во рту у меня ещё чуть-чуть и окончательно будет пустыня.

— Онни, тут воды нет? — спрашиваю я. — А то в горле совсем пересохло.

— Ты что, опять вчера пила? — с подозрением спрашивает та.

— С ума сошла, что ли? Я же за рулём!

ЕнЛин рисковать? Да ни в жизнь! Я её, кстати, и назад после вечеринки отвёз. Было очень приятно, когда она, обняв руками, ко мне прижималась сзади. Жаль, что завтра уезжает.

— Тебе ЧжуВон не звонил? — задаёт онни неожиданный вопрос.

— С чего вдруг? — удивляюсь я.

— Ты посвятила песню вашим отношениям. Неужели он не скажет, понравилось ему или нет — твоё «ах-ха-ха-ха!»?? — ехидно объясняет свой интерес СунОк.

Пфф…

— Не звонил, — отвечаю я и недоумеваю. — А с чего все решили, что я её посвятила ему?

— А кому?!

Пфф…

Не став ничего объяснять, говорю: — Пить хочу.

— Открывай глаза, вставай и спускайся завтракать. — приказывает онни и обещает. — Будем там тебя с мамой вдвоём ругать. Одна я не справляюсь.

Пфф… Что ж такое? Называется — пришёл домой отдохнуть!

(несколько позже, на маленькой кухне в доме ЮнМи)

— … ЕнЛин красивая и загадочная. — отвечаю я СунОк, которая только что нажаловалась маме, мол, я её нагло обманул, сказав, что ищу отель, а на самом деле — поехал на вечеринку с какой-то своей подругой. — И живёт в Канаде. Она мною восхищается, я ей нравлюсь и это провоцирует меня на творчество.

— А ты, — говорю я онни, открывшей было рот. — сто раз уже виденная и всё время меня ругаешь, вызывая желание держаться от тебя подальше.

— Вы поймите. — прошу я, обращаясь к маме и СунОк. — Моя работа не такая обычная, как у всех, вроде знания персональных обязанностей «от и до» и сидения в офисе «от и до». У меня — творческая профессия. Мне постоянно нужно придумывать новое для привлечения людей. Причём, это должно быть не просто новое, в нём ещё должна быть какая-то притягательная сумасшедшинка. Чтобы она была, мне нужно её привлекать, жить для этого соответствующей жизнью. Пока я совершаю неожиданные поступки, делаю сумасшедшие вещи, знайте, — со мной всё в порядке, я могу работать. А вот если я стану скучной, такой как все, то со мной нужно срочно что-то делать…

— Нормальной быть нельзя? — с подозрением смотря на меня, недоверчиво спрашивает СунОк.

— В шоу-бизнесе — нет. — говорю я, отрицательно покачав головой и добавляю. — Знаешь, учёные давно уже собрали статистику и выяснили, что всё самое прекрасное в мире сделано людьми-нарциссами. Самое интересное — шизоидами. Самое доброе — депрессивными. Невозможное — психопатами. Нормальные почти не вносят творческого вклада в историю цивилизации.

— А ты кто? — подумав, спрашивает онни. — Шизоид?

Мама, недовольная вопросом, шумно втягивает носом воздух, но ничего не говорит.

— Лучше отовсюду взять по кусочку. — отвечаю я. — Кроме депрессивности. Шоу-бизнес многогранный, но депрессия в нём спросом не пользуется. Её и так всем забесплатно в жизни раздают. Поэтому и говорю: увидите меня в депрессии, знайте, дело плохо.

— Мама, прости. — обращаюсь я к молчащей маме. — Знаю, что ты против скутеров и мотоциклов. И я — обещала. Но мне был нужен ветер в лицо и летящая дорога. Кажется, в агентстве я стала покрываться плесенью. Понимаешь?

Мама в ответ тяжело вздыхает, наклоняет голову, но не торопится что-либо говорить.