Айгирская легенда

Я остался со своим открытым блокнотом. Ручка сама выводила:

«САНКИН И ЕГО ЗЕМЛЯ». «Земля Санкина» — это поэзия коллективизма».

23

На другой день по узкоколейке пришел Бядов. Первая на его пути была бригада Юры Леонтьева. Глянул в котлован и ахнул! Когда успели залить столько фундаментов? Заспешил дальше. Глянул в следующий котлован, где работала бригада Фарита Нуриева, и опять ахнул! И тут сдвиг. И прежде чем отправиться дальше, нашел Санкина. Пожал руку. Раньше это считал необязательным. Похвалил. Это вообще было что-то новое. Похвалил, правда, суховато, но зато с проблеском неожиданной улыбки на лице. По камню луч скользнул. И камень ожил. Санкин не без удовольствия докладывал строгому шефу: все складывается на сегодняшний день очень даже недурно. Дождя, к сожалению, не было. Блоки, на удивление, пришли. Их, как и следовало ожидать, успешно разгрузили. Ребята мало спали — горный воздух богат кислородом. У отряда по-прежнему нет отвращения к дополнительным усилиям. Преодолевая разные препятствия, студенты борются с ленью-матушкой, которой болеют очень многие в наш тревожный век.

Бядов сказал: если так и дальше пойдет, чему он, однако, все еще не очень верит, то жизнь далеко шагнет вперед.

Санкин сказал: истина познается в сравнении,

Бядов сказал: скоро День строителя. Мысль в нем родилась… Вместо торжественного собрания да закатить «Голубой огонек» для всего коллектива СМП, а? Поможете?

Санкин сказал: отрадное явление. Стоит подумать.

Бядов сказал: подумайте!

И пошел дальше.

Что произошло с Бядовым?

Мне не довелось быть на том «Голубом огоньке». Но все равно, что побывал. С восторгом рассказывали о нем строители, для которых студенты, и Бядов в том числе, устроили настоящий праздник. Бядова хвалили за неожиданную смелость: отказался от былой скучной казенщины. Годами въедалась она в людей, в быт, в жизнь. Привыкли к ней. Длинный надоедливый доклад, который переписывали из года в год, меняя лишь даты, цифры и фамилии. Под стать докладу и выступления передовиков и ветеранов. Словно специально собирали мучить людей. Правда, некоторые узнавали по зачитанному списку о награждении их денежной премией, некоторые получали грамоты. И обид хватало: кого-то забыли отметить, кого-то наградить, о ком-то просто слово доброе сказать. Не премия дорога, а внимание к человеку. И разойдется коллектив, позевывая и судача. А у иного прорвется сгоряча: «Лучше уж не было бы этих праздников!»

А тут стало все иначе. Тут всех приветили, обласкали. Никого не обошли улыбкой и песней. Были тут и подарки, и грамоты. Но особенно дорогими для сердца и для памяти оказались студенческие сувениры: отхромированные профили рельса в рамке под стеклом на бархате, «серебряные» костыли в куске шпалы или капо-корня, деревянные медали и берестяные свитки с остроумными надписями. Были тут и стихи, и частушки, и «умирающие лебеди». Это. был человеческий праздник, каких еще не видывали в Инзере и в СМП-308! Он стал легендой. О нем говорили, его вспоминали, он продолжал согревать людей. Бядов взъерошился: никаких легенд! Введем такие праздники в традицию!

24

В Бядове боролись противоречивые чувства. Оказывается, он не знал нынешней студенческой молодежи. Совершенно новых людей. Они раздражали его. Потом удивляли. Во всем противоположны ему. А чем-то притягивали. Слишком правильны, слишком идеальны, и этим били по нему. Но они умели работать! Это было главное. И он тайно восхищался ими. Восхищался и тут же давил в себе это восхищение. На службе, не в детском саду. Словно боялся своих чувств.

А когда понял, что скоро студенты уедут, стал сам не свой. Как? Он привык к ним! Они вытягивали не только свой план, но и план СМП! Почти из безвыходного положения. Вопреки всякой логике, науке и практике! Это было невероятно. Но факт. Чудеса, не понятные бывалому инженеру. И решил он напоследок выжать из студентов все, что можно. А можно, действительно, все! Все чаще стали рождаться у него умные мысли. Однажды сказал Санкину, что хочет провести семинар по обмену передовым опытом. Надо поучить молодых рабочих темпу и ритму. Прямо на котловане, например, в бригаде «Лунатиков». Как на это смотрит командир? Командир приятно удивлен, но согласен. Спросил, сколько человек придет на семинар? Бядов подумал, сказал — три. Санкин вздохнул: маловато. Сюда бы весь поезд привезти на переучку, а может, и все управление с главком впридачу. Санкин, конечно, шутит, виноват. Бядов рассердился: зато ему не до шуток! Студенты уедут, и все их достижения, если говорить образно, как кобыле под хвост. То есть канут бесследно… А Бядову жалко терять драгоценности. Кроме него, Бядова, никто не понял до сих пор, насколько это расточительно, опускать опыт. Санкин согласился. И подумал: «Умница Бядов!» Бядов, однако, строго предупредил: шибко не расходиться на «семинаре», то есть тысячу процентов не давать, достаточно хотя бы двести… Иначе не поймут.