Айко

– Ф-ух, живая, слава Богу. Бежим отсюда. Сиди тихо.

Выходя из квартиры, Миша сделал вид, что прощается с хозяйкой:

– Спасибо, всего хорошего, Алёна Дмитриевна, спасибо за чай, – он захлопнул дверь. – Всего доброго, Сергей! – проходя мимо охранника, сказал Миша.

– Ну, пока-пока, – ответил тот.

– Миша, Миша! – закричала я. – Что делать будешь?

– Я вызываю такси, нам нужно сматывать удочки, – в щелку я увидела, как Миша тыкает в свой телефон, стоя у какого-то столба. И тут я вспомнила, что это за столб.

– Миша!

– Ну, что тебе?

– Это столб у моего подъезда?

– Да, а что?

– Посмотри, пожалуйста: там в щелочке должна быть монета трёхкопеечная.

– Что? Какая ещё монета? Зачем она тебе?

– Прошу, поищи, иначе я вылезу отсюда и буду светиться.

– Да нас поймают сейчас, какая, нафиг, монета?

– Ну, пожалуйста, это очень важно для меня!

– О-о-ох, хорошо, – Миша начал рассматривать столб, – где хоть искать?

– Чуть ниже, напротив подъезда.

– Да, тут есть что-то, – он открыл рюкзак. – Там в кармашке внутреннем перочинный ножик маленький, дай мне его.

Я открыла молнию внутри рюкзака – там и правда был нож, не очень тяжёлый для меня.

– Держи, Миша.

Я слышала корябающие звуки, затем он снова открыл рюкзак, попросив убрать нож обратно.

– Вот твоя монета, – Миша кинул мне свою находку.

От меня снова исходил голубой свет, и это помогло легко рассмотреть её.

– Да, это она! Буквы вытянуты, год тысяча девятьсот двадцать шестой. С ума сойти, прошло столько лет!

Глава восьмая. Не телефонный разговор

Наконец мы добрались до дома.

– Всё, выходи, – Миша открыл рюкзак. – У меня уже от тебя спина ноет.

Я вылезла и поняла, что стала вдвое выше рюкзака. Миша тоже это заметил:

– Тебе точно нужно сменить костюмчик. Стой на месте.

Он принес рулетку и какую-то рубашку.

– Это твоя рубашка?

– Моя. Не смотри на неё так. Такие были когда-то в моде, – Миша измерил мой рост. – Плюс двадцать пять сантиметров. А ещё даже не конец дня! Итого, шестьдесят три. Неплохо!

– Слушай, Миша, а что, если я вообще не перестану расти?

– Ну, тогда… тогда будешь жить в зоопарке с жирафами.

– Несмешная шутка!

– Какие уж тут шутки? – Миша посерьёзнел.

– Как ты думаешь, всё, что говорила Алена – правда? – спросила я.

– Надеюсь, что нет, но…

– Что «но»?

– Ты ведь и правда исчезла тогда. И по логике могло так и случиться.

– Бедный папа, он и правда видел меня последним. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он ушёл. Кстати, я слышала, что ты куда-то ещё по дороге домой заезжал.

– В один знакомый ломбард, продал десять монет. Нам нужны деньги, а так как этим золотом я не расплачусь в магазине, пришлось продать. Правда, слишком много вопросов было. Говорят, ни в одном каталоге нет этих монет. Но золото, как сказали, девятьсот девяносто девятой пробы. Так что мы богаты.

– Будь в следующий раз осторожен, Миша. Как говорит моя мама, деньги к добру не приводят.

– Не бойся, буду осторожен. Да, кстати, наверное, тот охранник Серёжа уже вызвал милицию. Ладно, пора есть, – предложил Миша.

Я сразу вспомнила вкус пиццы.

– Боюсь, могу предложить только пельмени. И всякие вкусности, которые я вчера накупил.

– Жаль, ну ладно, пельмени тоже подойдут, – согласилась я.

Миша полез в морозилку. А я заметила на холодильнике какую-то фотографию – странно, не обращала внимания на неё. Я обмоталась мишиным шарфом и спросила:

– А кто там на фото, Миш?

– Это я с родителями.

Он снял карточку и протянул её мне.

– Ты тут смешной. Сколько тебе здесь?

– Лет пятнадцать, наверное. Я тут, как сказала мама, обиженный на то, что мне не купили ноутбук. Вернее, купили, но не совсем тот, который я просил. Отец сказал, что он нужен для учёбы, а я выбрал ноутбук для игр. Одним словом, молодой дурак на фотографии.

– Кого-то мне напоминает твоя мама. Глаза будто знакомые. Ой, как есть хочется!

«Тс-з-з-з-н-н-н, тс-з-з-з-з-н-н», – позвонили в дверь.

– Ой, кто это может быть, интересно? – тихо спросила я Мишу.

– А чего ты шёпотом разговариваешь? – так же тихо отозвался он.

«Тс-з-з-з-з-н-н, тс-з-з-з-з-н-н, тс-з-з-з-з-н-н…»

– Михаил, вы дома? – послышался голос Ирины Николаевны.

– Арахнида! Что ей нужно, интересно?

– Не знаю, может, не открывать? – испуганно предложил Миша.

– Михаил, я слышала, как вы вошли домой.

Решив, что деваться некуда, Миша подошёл к двери и сказал:

– Да-да, Ирина Николаевна! Пять секунд. Я переодеваюсь.

Он махнул мне рукой: спрячься, мол. Я укрылась за занавеской – любимое место в квартире при игре в прятки. Теперь я опять ничего не видела, могла только слушать. Миша открыл дверь.

– Здравствуйте, простите, что так долго, – извинился Миша.

– Я уж подумала, что вы прячетесь от меня, Михаил.

– От вас? Зачем мне это делать, Ирина Николаевна?

– Я же просила, Михаил: зовите меня просто Ириной, мне будет приятно. Можно войти?

– Ой, да-да, конечно, заходите. Только у меня не прибрано.

– Ничего страшного, вы же мужчина, вам можно не стыдиться этого.

По голосу я поняла, что Арахнида идёт сюда, на кухню, и отошла за занавеской в угол.

– Пельмени готовите, я смотрю? Прямо вкус детства…

– Да. Захотелось вот, давно не ел их, – неуверенно сказал Миша.