Айла и счастливый финал

Она отходит в сторону, и вперед выступает невысокий человек с бритой головой. Это Нейт, который уже третий год занимает должность смотрителя нашего общежития. Этот молодой американец пишет докторскую диссертацию и известен тем, что не слишком придерживается правил, но достаточно строг, чтобы мы не сели ему на шею. Он явно из тех людей, которые всем нравятся.

– Привет, ребята. – Нейт переступает с ноги на ногу, словно ему не по себе. – Как стало известно преподавательскому составу… – Он бросает взгляд на директрису и начинает снова – Как мне стало известно, в прошлом году ситуация в Ламберт слегка вышла из-под контроля. Я имею в виду привычку студентов противоположного пола зависать в комнатах друг у друга. Как вы знаете, у нас строгие правила…

В толпе раздается хохот.

– Согласно нашим строгим правилам, когда девушки и парни навещают друг друга, дверь в комнате должна быть приоткрыта.

– Айла, – с раздражением зовет меня Курт. – Ты не смотришь на мой телефон.

Я качаю головой и пихаю друга, чтобы он прислушался к словам Нейта. Они не сулят ничего хорошего.

– Чтобы не повторилось прошлогодней ситуации, хочу напомнить вам правила… – Нейт потирает голову, ожидая, когда стихнут разговоры. – Первое. Если в вашей комнате находится представитель противоположного пола, дверь должна быть приоткрыта. Второе. Представители противоположного пола должны покинуть вашу комнату с наступлением отбоя, часы которого в будни и выходные дни указаны в официальном школьном справочнике. Из этого вытекает третье правило: никаких ночевок. Надеюсь, мы поняли друг друга. В случае нарушения вышеозначенных правил вас ожидают серьезные неприятности. Вас могут оставить после уроков, отстранить от занятий или даже исключить из школы.

– Вы что, будете проверять комнаты?! – кричит выпускник Майк.

– Да, – решительно отвечает Нейт.

– Это противоречит американской Конституции! – выкрикивает приятель Майка Дэйв.

– Да. Здорово, что мы сейчас во Франции, правда?

Нейт отступает к директрисе и засовывает руки в карманы. Эти новые установки явно осложнят его жизнь. После выступления смотрителя толпа моментально расходится, но пока мы бредем на первый урок, то и дело слышим недовольное ворчание учеников.

– Может, к нам это не будет относиться, – говорю я, пытаясь убедить саму себя. – Нейт знает, что мы просто друзья. Неужели они не сделают исключение для друзей, которые не заинтересованы в том, чтобы переспать друг с другом?

Курт сжимает губы в тонкую линию:

– Он ничего не говорил об исключениях.

Мы расстаемся до обеда, так как учимся в разных классах, и я в одиночестве направляюсь на английский, где сажусь на любимое место возле витражного окна. В классе ничего не изменилось – те же темные деревянные панели, чистые доски, прикрепленные к партам стулья, – однако в воздухе витает ощущение пустоты, которое всегда появляется в классах после долгих летних каникул.

Где же Джош?

С последними звуками звонка в кабинет заходит неизменно пунктуальная профессор Коул. Профессор мне нравится, она дружелюбная и отзывчивая, хотя, на мой взгляд, для учителя она бывает чересчур эмоциональна.

– Bonjour à tous[8]. – Профессор Коул со стуком ставит на кафедру стакан с кофе и осматривается. – Как я посмотрю, в этом году у нас нет новичков, а значит, никого представлять не нужно. Хорошо… А, pardon[9]. – Она замолкает. – Я вижу пустую парту. Кто отсутствует?

Словно в ответ на ее слова со скрипом открывается дверь.

– Месье Уассирштейн. Ну конечно, это же ваша парта пустует.

И она подмигивает Джошуа, когда тот проскальзывает за свою парту у двери.

Он выглядит уставшим, но ему идет даже усталость. На нем темно-синяя футболка с ярким принтом – без сомнения, это что-то из мира авторских комиксов. Футболка чуть в обтяжку отлично сидит на Джошуа, подчеркивая его хорошо развитые мышцы, и, когда он тянется за своим экземпляром учебного плана, рукав задирается и открывает татуировку на правом предплечье.

Господи, как же мне нравится это его тату – причудливое изображение черепа со скрещенными костями под ним. Сразу понятно, что эскиз рисовал сам Джош. Он набил тату в десятом классе, и это несмотря на то, что несовершеннолетним во Франции для такого смелого поступка требуется разрешение родителей. А я сомневаюсь, что оно у него было. И от этого – мне самой себе стыдно в этом признаться – тату кажется мне еще сексуальнее. Мое сердце бешено бьется, и каждый его удар отдается прямо в ушах. Я обвожу взглядом класс, но другие девушки абсолютно спокойны. Почему Джошуа не оказывает на них такого же эффекта, как на меня? Неужели они не видят, какой он классный?

Профессор Коул заставляет нас сдвинуть парты в круг. Только на ее уроках мы сидим лицом друг к другу. Когда я сажусь на свой стул, то понимаю, что парта Джошуа – вот неожиданность! – оказывается прямо напротив моей.

Я опускаю голову и волосы закрывают мое вспыхнувшее лицо. Я никогда не смогу заговорить с ним о той ночи в Нью-Йорке.