Айла и счастливый финал

– Я… на пути к этому. И стараюсь думать, что, наверное, неплохо быть чистым холстом. Наверное, неплохо, когда не знаешь, что ждет тебя впереди. И наверное, неплохо, – произношу я с улыбкой, – вдохновляться людьми, которые распланировали свое будущее.

– Знаешь, могу сказать тебе об обратном, – тихо усмехается Джошуа.

Я переплетаю его ледяные пальцы со своими:

– Что именно?

– Художников вдохновляют чистые холсты, – говорит Джош и нежно улыбается мне.

Моя улыбка становится шире.

– У чистого холста, – продолжает Джош, – неограниченные возможности.

Я закрываю глаза, наклоняюсь и целую его в холодные губы:

– Спасибо.

Он начинает дрожать еще сильнее.

Я подскакиваю:

– Ох, mon petit chou. – Я принимаюсь стаскивать с него промокшее от снега пальто. – Поверить не могу, что ты так долго простоял под снегом!

Его зубы клацают.

– Я… Я был готов ждать всю ночь.

Я вешаю пальто в душевой и возвращаюсь за рубашкой.

– Это тоже снимай, – строгим тоном говорю. Я стаскиваю рубашку через голову. Кожа у Джошуа совсем бледная, даже чуть синеватая. – И это. – Стягиваю с него ботинки и носки.

А вот с брюками приходится повозиться – они практически примерзли к ногам. Когда этот трюк мне наконец удается, я теряю равновесие и падаю назад.

Джош улыбается дрожащими губами:

– Не совсем… так… я себе представлял момент… когда окажусь раздетым… наедине с тобой.

Я вешаю рубашку и штаны рядом с пальто. И приседаю, когда над моей головой пролетают брюки и носки. Взглянув на Джошуа, который так плотно закутался в одеяло, что видно лишь его лицо, я смеюсь.

– Не думай, что теперь легко сможешь воспользоваться мной, – бормочет он.

И это снова вызывает у меня смех.

Джош похлопывает по кровати, призывая меня сесть рядом, и от этого падают его мемуары. Комнату наполняет страшный грохот, который, кажется, не утихнет никогда. Мы в ужасе замираем.

Прислушиваемся к происходящему в коридоре. Тишина.

Мы улыбаемся, радуясь невероятной удаче.

Я сажусь рядом, но отстраняюсь, когда Джош придвигается ближе.

– Тебе разве не хочется узнать мое мнение о книге? – спрашиваю я.

– Не знаю. – Он нервно смеется. – А должен?

– Ты и сам знаешь, что она хорошая. Очень, очень хорошая, – счастливо улыбаюсь я.

Джош с облегчением падает на кровать, и его лицо скрывается в складках одеяла.

– Ты даже не представляешь, какое облегчение услышать это, – выдыхает он.

– Я всегда знала, что ты гений. И теперь ты доказал это миру.

Из-под покрывала появляется рука. Я сжимаю ее.

– Значит, все это не зря? – спрашивает он. – Уверен, ты станешь великим редактором. Все, что ты тогда сказала, оказалось правдой.

– Мне жаль. – Я стыдливо отворачиваюсь.

– Перестань, – подбадривает меня Джошуа.

– Нет. Я правда жалею. О многом. А особенно… о том, что использовала твою бывшую, чтобы подогреть свою глупую неуверенность в себе. И сейчас книга, – я показываю на листы, разбросанные по полу, – нравится мне не потому, что в ней меньше Рашми или больше меня. А потому, что в ней отражены все твои стороны – и хорошие, и плохие. Я люблю тебя. Люблю тебя всего.

– Спасибо. – Джош крепче сжимает мою руку.

– Давно следовало это сказать. – Я потираю большим пальцем его указательный. – И не только это.

– Завтра, – шепчет он. – Сейчас я хочу только тебя.

Но мое сердце снова обливается кровью.

– Ты имеешь в виду сегодня, – с тоской в голосе поправляю я. – Ты выяснил во сколько поезд?

– Айла, – говорит он с таким удивлением, будто я должна была сама обо всем догадаться. – Я не покупал билет.

У меня перехватывает дыхание.

– Что?

– Я не еду на Олимпийские игры, – говорит Джош. – Я приехал сюда ради тебя.

– Это… это значит, что ты остаешься?

Он придвигается ближе:

– На две недели. Я весь твой до конца игр. А после отправлюсь в Вашингтон, где проторчу до самого июня.

– Да! Да, ты весь мой! – приглушенно вскрикиваю я, будучи не в силах справиться с накатившей на меня радостью.

– Ох, правда? – Джош проказливо улыбается.

Я толкаю его, и он падает на бок, смеется и притягивает меня к себе. Наши взгляды встречаются, и его улыбка исчезает.

– Я так сильно по тебе скучал.

– И я по тебе скучала, – говорю я, стараясь справиться с охватившей меня дрожью.

– Тебе холодно. – Он откидывает одеяло. – Забирайся ко мне.

И я слушаюсь. Залезаю к нему. Одеяло опадает мне на спину, укрывая нас своим теплом. Я опускаю голову на его обнаженную грудь. Джош крепче прижимает меня к себе. Мы лежим совершенно неподвижно. Тишину, окружившую нас, нарушает лишь стук наших сердец.

Я смотрю на него, а Джош смотрит на меня. Его сердцебиение ускоряется.

Я медленно поднимаюсь, пока не оказываюсь с ним нос к носу, а затем целую его в уголок рта и чувствую, как он с улыбкой целует меня в ответ. Пальцы Джошуа скользят по моей спине, расстегивают платье, которое уже очень скоро оказывается на полу. За ним следуют лифчик и трусики. А потом и мой компас.