Айн Рэнд

По окончании сезона было объявлено, что спектакль снимается с репертуара, и Эл Вудс возобновил попытки приобрести права на постановку пьесы. После длительных и изматывающих переговоров с Айн Рэнд он внес изменения в ту часть контракта, где говорилось о его исключительном праве на внесение поправок в текст, и в результате контракт на постановку пьесы на Бродвее был подписан.

Так как Вудс хотел максимально быстро заняться постановкой, вскоре после подписания контракта, поздней осенью 1934 года, семья О’Коннор отправилась в Нью-Йорк, чтобы Айн могла начать работу у Вудса. У них в тот момент было около сотни долларов – деньги, полученные от Вудса за первый месяц работы над пьесой. По дороге чета оживленно строила предположения, что их ждет в Нью-Йорке, о новой жизни и новых знакомствах. Увы, как только их старенькая машина покинула пределы Голливуда, у нее отказали тормозные накладки, а потом вышел из строя аккумулятор. Они чудом не попали в аварию. Починить автомобиль стоило так дорого, что они предпочли продать его за гроши ремонтной мастерской и добрались до Нью-Йорка на автобусе.

Несмотря на то что О’Конноры приехали в Нью-Йорк практически без денег, Айн была счастлива оказаться в этом городе ее мечты, наслаждалась видом небоскребов и ярких огней. К тому же там жил Ник, брат Фрэнка, по ночным дискуссиям с которым она очень скучала. Ник вскоре начал помогать бедным родственникам, одолжив деньги и разделив с ними стоимость совместных ужинов, на которые он приходил на квартиру к Айн и Фрэнку.

И тут семья узнала об очередном неприятном сюрпризе: Эл Вудс не смог найти достаточно средств, чтобы запустить пьесу в ближайшее время. По этой причине Айн продолжала получать всего лишь 100 долларов в месяц. В дополнение к этому она нашла себе фрилансерскую подработку – рецензентом для кинокомпаний РКО и «Метро-Голдвин-Майер». Ее задачей было прочтение книг и рукописей, краткое изложение прочитанного и оценка их потенциала для последующей экранизации. Ей платили два доллара за краткое резюме и пять – за более пространное. Писательница вспоминала:

«Только немногие из них были длинные, так как материал был ужасен. Моим плюсом было то, что я могла читать по-французски, по-русски и достаточно хорошо по-немецки, так что мне передавали зарубежные произведения, иногда даже советские пьесы»[342].

На эти деньги Айн и Фрэнк жили в течение целого года. Сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, Айн была молодым одаренным сценаристом с хорошей репутацией, чья пьеса вот-вот должна появиться на Бродвее; с другой – ее заработков едва хватало на еду и на плату за аренду квартиры, составлявшую 40 долларов в месяц. Айн Рэнд рассказывала:

«Однажды у нас осталось всего 50 центов на двоих, и нашей единственной пищей было то, что оставалось в коробке с овсяной крупой. Это напоминало Россию…»

Наконец-то летом 1935 года начались репетиции «Легенды пентхауса». Под давлением Вудса Айн со скрипом согласилась переименовать пьесу в «Ночью 16 января». Именно под этим названием она станет известна всему миру. Период с лета до ноября, когда спектакль был показан, стал для молодого драматурга временем настоящей пытки. Она была недовольна Вудсом, актерами, отношением к ее тексту, попытками ввести в спектакль новых персонажей и многим другим. На премьере усталая и измученная Айн сидела в одном из последних рядов зрительного зала. По ее собственным словам, она не чувствовала ничего, кроме страшной скуки. Для нее пьеса была мертва – там не осталось ничего от того идейного содержания, которое она вкладывала в диалоги и монологи действующих лиц.

Тем не менее спектакль оказался весьма успешным – был сыгран 283 раза и собирал почти полные залы. Благодаря этому Айн и Фрэнк наконец-то разбогатели: в иную неделю авторские отчисления составляли до 1200 долларов. Впервые со времени Октябрьской революции Айн в финансовом отношении чувствовала себя спокойно. Вскоре они переехали в новую удобную квартиру на Парк-авеню. Айн, всё еще не до конца веря, что это финансовое благополучие надолго, начала посещать магазины и приобретать новую и удобную одежду, чего не могла себе позволить с 1917 года.