Айн Рэнд

«Когда она отказалась играть с калекой-родственником, которого добросердечие семьи превратило во всеобщего любимца, ее больше никогда не просили об этом».

«Кира вышвырнула из окна первую же книжку о доброй фее, награждающей бескорыстную маленькую девочку».

«Она карабкалась на пьедесталы статуй в парках, чтобы поцеловать холодные губы греческих богов».

В крымской школе Кира не поддержала коллективный бойкот одноклассницы, доходчиво объяснив свою позицию: «Я не за нее, я против двадцати восьми остальных». После Крыма она знала: «…в нас есть нечто, к чему не должны прикасаться никакое государство, никакой коллектив, никакие миллионы».

Все эти фрагменты – эпизоды из реальной жизни Алисы Розенбаум.

Таков контур характера Киры Аргуновой – и одновременно самой Айн Рэнд, будущей властительницы умов и автора философской концепции, в основе которой лежит принцип свободы воли, главенства рациональности и нравственность разумного эгоизма. Это тот характер, который, получив «советскую» прививку, станет основой фантастической личности американской писательницы Айн Рэнд. В романе «Мы живые» над кроватью Кириной сестры висела икона, а над ее собственной – изображение американского небоскреба. Девушка мечтала покинуть Советскую Россию. Об этом в начале 1920-х годов грезила и Алиса Розенбаум.

Образ Галины Петровны Аргуновой, матери Киры, списан Айн Рэнд с собственной матери. Очевидно, как Анна Борисовна Розенбаум, Галина Петровна наделена пробивной силой. Даже в переполненном вагоне поезда, везшего семью в Петроград, она не расстается с книжкой на французском языке (как мы помним, Анна Борисовна тоже любила читать французские книги). Очевидно, всё раздражение на собственную мать автор излила на Галину Петровну. В тексте романа есть эпизод: придя в гости к Кире и Лео, та вещает о «советской власти – единственной прогрессивной власти в мире», с упоением рассказывает о своих педагогических достижениях, о преимуществах комплексного метода обучения. На уроках она говорит о мудрой политике советского правительства в области образования, в семейной обстановке – о «священном долге интеллигенции служить своим менее просвещенным братьям». Галина Петровна с воодушевлением готовится к семинару в кружке политпросвета, читает «Вечерку», хладнокровно воспринимая истерики младшей дочери Лидии, называя их «очередным припадком», радуется, что Кира идет с коммунистом в Михайловский театр на «Риголетто» Дж. Верди – «слушать настоящую пролетарскую оперу в одном из наших советских красных театров». Как мы говорили выше, по воспоминаниям самой Айн Рэнд и ее сестры Норы, Анна Борисовна и впрямь стала не то чтобы «красной», но в чем-то «розовой».

Зиновий Захарович Розенбаум послужил прототипом для создания двух образов романа: Александра Дмитриевича Аргунова, отца Киры, и ее дяди Василия Дунаева. Оба мужчины утверждают, что не станут работать на Советы (вспомним Зиновия Розенбаума: «Пока я жив – никогда»).

Трагическая фигура Ирины Дунаевой была списана со знакомой Алисы Розенбаум и с ее сестры Норы. Ирина, как и Нора, была художницей и так же, как и она, получала замечания от наставников, что ее рисунки имеют «буржуазный характер». Печальная судьба Ирины и ее жениха Саши, арестованных и высланных в Сибирь, – это реальная история, списанная с судьбы знакомых Айн Рэнд. Лидия Аргунова, сестра Киры, – это во многом Наташа Розенбаум, только православная и отличающаяся от прототипа, пожалуй, прежде всего исключительной набожностью (возможно, эту черту писательница могла позаимствовать у монахини Кирикии, сестры Никиты Евстафьевича Бредихина, у которого в Евпатории жили Розенбаумы) и уверенностью, что «спасение святой России придет от веры»: «Терпением и долгим страданием искупим мы грехи наши».

Основой сюжета романа является вечная тема любви, раскрытая опять же на биографическом материале. Один из трех центральных персонажей романа – сын старого адмирала, потерявшего зрение на войне, студент Петроградского университета Лео (Лев) Коваленский, высокий красавец с гордым лицом. Писательница, любящая романтические приемы, наделяет его чертами древнего вождя, который мог приказать людям пойти на смерть и спокойно взирать на это. Он так хорош, что женщины столбенеют. Молодой человек хочет научиться мечтать «о чем-нибудь», но понимает, что «уметь заглянуть дальше, чем позволено», – проклятие. Мечта Киры о строительстве небоскребов и алюминиевого моста вызывает у Лео сожаление. Читатели, конечно, узнали в этом противоречивом, не вполне органичном образе молодого надменного красавца первую любовь Алисы Розенбаум – Льва (Лео) Беккермана.