Айн Рэнд. Эгоизм для победителей

К 1943 г. Рэнд завершила последние главы своего романа. В это время она внесла первые крупные изменения, отражавшие её недавнее духовное развитие. Заключительная часть книги, названная в честь её героя, предполагалась для триумфа Рорка. Воплощая в жизнь решение, пришедшее к ней несколькими годами ранее, Рэнд написала о проектировании Рорком общественного жилья под названием «Кортланд для Китинга». Это был простой обмен. Рорка интересовала проблема недорогого жилья, но он знал, что такой проект ему никогда не дадут. Он соглашается позволить Китингу использовать свои чертежи, но с одним условием: здание нужно построить в строгом соответствии с чертежами. Но Кортланд – проект правительственный, и многие имеют право вносить в него свои правки. Построенное здание становится помесью дизайна Рорка и дополнений нескольких других архитекторов. Ошарашенный таким компромиссом, Рорк ночью подрывает здание. В вихре противоречий Доминик встаёт на его сторону, готовая наконец открыто любить его.

После этого Рэнд задействовала свой проверенный сюжетный ход – суд, на котором читателю преподносятся критические суждения. Изначально она хотела, чтобы Рорка в финале защищал специально вызванный для дела Кортланд уважаемый отставной адвокат. Теперь, приближаясь к завершению романа, она решила, что Рорк будет представлять себя в суде сам. Подобный голливудский сценарный ход добавил в основном довольно реалистичному повествованию нотку неправдоподобности. Однако речь Рорка стала важным моментом для вновь обретённого восхищения Рэнд среднестатистическим американцем. Среди отобранных присяжных, которые будут судить Рорка, были как «мышцы», так и «мозги»: «два директора промышленных концернов, два инженера, математик, водитель грузовика, каменщик, электрик, садовник и трое фабричных рабочих». Несмотря на то что несколько присяжных представляли собой людей исключительных достижений, большинство – безвестные рабочие. Написав о том, что Рорк выбрал тех, у кого были «самые чёрствые лица»[178], Рэнд даёт нам понять, что это труженики, повидавшие жизнь. Если присяжные примут аргументацию Рорка, они продемонстрируют своё умение признавать и вознаграждать гения внутри обычного человека.

Однако сначала присяжным предстояло ознакомиться с философией жизни Рэнд. Рорк начинает с исторического экскурса о том, что все важные достижения происходили благодаря творцам, опережавшим своё время. Как и Рэнд в своём «Манифесте», Рорк объясняет суду, что творчество неразрывно связано с индивидуализмом: «Творческие способности нельзя дать или получить, поделиться ими или позаимствовать. Они принадлежат одному конкретному человеку». Он помещает вмешательство правительства в его проект в рамки глобальной борьбы коллективизма против индивидуализма и повторяет идею Рэнд о том, что добро исходит от независимости, а зло – от зависимости. В пределах этой системы личное решение Рорка имеет больший вес, чем права правительства, будущих жильцов или каких-либо других вовлечённых сторон, потому что «целостность творческой работы человека гораздо важнее любых благотворительных проектов».

Следуя за «Манифестом», Рорк в своей речи тем не менее выявляет новую тему, которая впоследствии станет одной из характерных идей Рэнд: зло альтруизма. В своих первых записях к роману Рэнд критиковала христианскую этику, но теперь она подвергала критике альтруизм. Рорк называет секонд-хендеров проповедниками альтруизма, который определяет как «доктрину, требующую от человека посвятить свою жизнь другим людям и ставить их превыше себя». Причины такого перехода Рэнд от христианства к альтруизму непонятны, но, скорее всего, в этом есть заслуга общения с философски подкованной Патерсон. Вне зависимости от того, где Рэнд взяла этот термин, его использование отражало трансформацию и конкретизацию концепций, которые закладывались в основу романа с самого начала. Сперва под секонд-хендером она понимала своего рода беспринципных карьеристов. Концепция альтруизма значительно расширила эту идею, позволив Рэнд расположить своих персонажей в более объёмной философской и этической вселенной. Изображая альтруизм как зло, Рэнд отражала свою преданность эгоизму и завершала этическую революцию, случившуюся в середине романа «Источник».

Наряду с творчеством в речи Рорка также воспевался разум – ещё одна тема, приобретавшая для Рэнд всё большую важность. Здесь вновь ощущается влияние Патерсон, которая постоянно разглагольствовала о важности разума и опасности иррациональности. В «Манифесте» тема рациональности и концепция разума не упоминаются, но в своей речи Рорк восхваляет «рассудительный ум» и «мыслительный процесс». В некоторых моментах Рорк отделяет мышление от творчества, в других – сводит их воедино, говоря своей аудитории: «Кодекс создателя – создавать по мере необходимости рассуждающего ума, что позволяет человеку выживать». Она всегда возвращается к отправной точке: права человека должны цениться выше коллективных потребностей.