AION. Исследование феноменологии самости

208 Во сне он видел, что идет по лесу. Постепенно лес становился все более пустынным и диким, и он в конце концов понял, что лес этот доисторический. Деревья были настолько высокими, а листва настолько густой, что внизу царила почти полная темнота. Давно уже не наблюдалось даже и намеков на тропинку, однако он, движимый смутным ожиданием и любопытством, продолжал идти вперед и вскоре пришел к округлому пруду десяти или двенадцати футов в диаметре. Это был родник, и его кристально чистая вода казалась почти черной в тени деревьев. Посреди пруда плавало отливающее жемчугом .живое существо примерно восемнадцати дюймов в диаметре, иыучавшее слабое свечение. Существо это было медузой.[413] После такого сна он проснулся в весьма эмоциональном состоянии и, не сходя с места, решил, что станет изучать естествен мы с пауки. Этого решения он в дальнейшем и придерживался. Необходимо подчеркнуть, что человек, видевший этот сон, не испытывал какого бы то ни было психологического влияния, которое подсказало бы ему данную интерпретацию. вывод, сделанный им из сновидения, несомненно верен, но ни в коем случае не исчерпывает значения символа. Приведенный щесь сон архетипичен; это — "большое" сновидение. Лес, погружающийся в тьму и переходящий в доисторические заросли, означает вступление в область бессознательного. Округлый пруд с медузой в нем репрезентирует трехмерную мандалу — самость, целостность как цель, указуемую "архаическим устремлением", магнетический север, позволяющий путнику ориентироваться в "мирском море".

209 Возвращаясь к нашему тексту, я должен буду в суммарном виде подчеркнуть, что адский огонь есть не что иное, как Deus absconditus ("сокровенный Бог"), обитающий на Северном Полюсе и являющий себя посредством магнетизма. Другой его синоним — Меркурий, сердце которого расположено на Полюсе; он направляет людей в их полном опасностей странствии по мирскому морю. Мысль о том, что вся механика мира движима адским огнем, помещенным на Северном Полюсе, что последний — не что иное, как ад, и что ад представляет собой систему высших сил, отражающихся в низшем, — такая мысль и в самом деле озадачивает. Именно ей, однако же, созвучны слова Майстера Экхарта о том, что, возвращаясь к своей подлинной сути, он погружается в пропасть, "более глубокую, нежели самый ад". При всем своем вызывающем характере, соответствующая алхимическая идея не лишена своеобразного величия. С психологической точки зрения, здесь особенно интересна природа образа: он представляет собой проекцию аретипического паттерна упорядоченности,[414] мандалу, репрезентирующую идею целостности. Центрирование образа ада, в то же время совпадающего с Богом, опирается на опыт переживания того, что как высочайшее, так и наинижайшее исходят из глубин души и либо подводят утлый челн сознания к кораблекрушению, либо приводят его в безопасную гавань, при исчезающе малом нашем участии. Переживание "центра" такого рода, следовательно, по праву обладает нуминозным характером.

210 Picinellus ощущает, что Stella mans, "рыба, которая хотя и горит, не дает света", не только обозначает Святой Дух, любовь, благодать, религию, но и символизирует нечто в человеке — а именно, его язык, речь, способность выражать себя: ибо указанные свойства делают возможными все манифестации психической жизни. Очевидно, он имеет в виду инстинктивную дорефлективную психическую деятельность, поскольку цитирует в этой связи Иак., 3,6: "И язык — огонь, прикраса неправды. Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет [колесо] жизни, будучи сам воспаляем от геенны".[415]

211 Таким образом, "рыба" зла совпадает с нашими необузданными и, по всей видимости, не поддающимися обузданию склонностями: "Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает",[416] оскверняя все тело и даже воспаляя "колесо жизни". трохо<; T4q ycveoecoq (rota nativitatis)— довольно странное выражение для такого контекста. Согласно разъяснениям, колесо символизирует жизненный круг, ход жизни, ее цикл. Данная интерпретация предполагает наличие идей, сходных с буддийскими, — если, конечно, мы не станем представлять себе колесо как банальный статистический цикл рождений и смертей. Как может колесо воспламениться? Трудный вопрос; ответить на него невозможно без дальнейшей рефлексии. Чем задаваться им, нам лучше принять во внимание, что имелась в виду параллель осквернению всего тела — иными словами, разрушению души.