Айрэнн

Трудно сказать, что я чувствовала в тот момент. Меня обуял ступор и оцепенение, словно парализовали не сколько моё тело, сколько душу. Мне перестало в тот момент быть страшно. Мне стало безразлично. И всё происходящее воспринималось как будто не со мной. Сознание, рассудок, мозг гуляли где-то далеко-далеко… Я превратилась в безвольную куклу. Которой сейчас вопьются в шею и высосут всю кровь. Совсем скоро для своего бывшего мира я пропаду без вести, а потом меня найдут в придорожной канаве в малопосещаемой части парка. И я попаду в картотеку Пурпурной Папки. Никто так и не узнает, что со мной случилось.

Не радужная перспектива. Самое страшное — из-за того состояния, в котором я оказалась или в которое меня погрузили, я не имела возможности и воли даже бороться за выживание. Я забыла всё то, чему меня учила Аманда. Я не смогла применить ни одного приема единоборств. Если бы у меня с собой был пистолет — я бы и выстрелить не смогла. Как же это всё было бессмысленно, вся моя жизнь, все мои знания и умения… Всё не нужно, всё абсолютно зря…

— Отставить! — требовательно и хлёстко произнёс вдруг Грэко, он словно тоже опомнился.

Грэко перестал улыбаться и скалиться и будто бы встал на мою защиту. Он оттянул Грако от меня, Грико помог ему.

— Грако, Хозяин позаботится о нас, не оставит в обиде! Эта маленькая пташка — для него, — Грико убедительно посмотрел на вампира, который меня чуть не съел.

Грако еле преодолел соблазн снова сжать пальцы вокруг моей плоти, но подчинился. Он нехотя отпустил мою шею, так и не успев приблизиться к ней клыками. Иначе было бы уже слишком поздно. Малейшая заминка — и Грако бы не сдержался. Его бы уже не смогли остановить. В тот момент всё решали мгновения реакций.

— Побудь здесь и никуда не уходи, крошка. Хозяин уже идёт познакомиться с тобой, — Грэко мило улыбнулся мне.

Я осталась стоять в немом параличе, привалившись спиной к обломкам груды камней. Взяв Грако, прожигающего меня плотоядным взглядом, под руки, более сдержанные Грико и Грэко удалились прочь. Факел Грико оставил, привесив его к ближайшему держателю на стене. Они достаточно быстро скрылись в темноте, и скоро мёртвая тишина окутала всё вокруг, словно они прошли в иное Измерение, испарившись отсюда.

И как только это случилось, на меня словно вылили ушат холодной воды. Сознание возвращалось. К великому своему ужасу, я вдруг поняла, что происходящее со мной — не дикий бред или порыв фантазии. Я здесь и сейчас стою посреди непроглядного мрака старого заброшенного подвала, вокруг меня ползают тараканы, а потолок в любую минуту обрушится как захлопывающаяся мышеловка. Правда ли меня привели сюда три слуги, или это всё было мощное внушение некоего злого гения извне — оставалось только догадываться. Но по сути, это уже не важно.

Надо выбираться! Прислушиваюсь. Понимаю, что потеряла счёт времени. Мне сейчас кажется, оно тут течёт по-другому. Где-то очень отдалённо слышу звук капающей воды. И больше ничего. Тишина осязаемо давит на душу. Внезапно меня охватывает резкий порыв чихнуть, и я это делаю:

— Апчхи!

Где-то что-то в тот же миг шуршит, словно мой чих возбудил звуковую волну, способную что-то сдвинуть с места. Факел горит неровно, и его пламя дрожит и дёргается, как руки алкоголика. Я делаю шаг в сторону факела, намереваясь его взять и выйти отсюда. Едва я сдвигаюсь с места, окончательно выходя из состояния гипноза, как внезапно с другого конца зала слышу ясный чёткий и тихий шепчущий голос:

— Стой. Не сходи с места, чтобы я мог разглядеть тебя как следует.

Вздрагиваю от испуга. Тут кто-то есть, и этот кто-то разговаривает со мной. Может, это пьяный бродяга, который тут живёт, и к которому меня завели?

— Кто вы? — из меня вырывается несмелый дрожащий писк.

— Я тот, кто пришёл, — неопределённо отвечает голос.

Свистящий, шипящий и чуть шепелявящий — как у змеи. Я стараюсь изо всех сил вглядеться во тьму перед собой, чтобы различить человеческие контуры в том конце зала, но всё тщетно — источник голоса не показывает себя. Зато меня он сейчас видит во всей красе — злосчастный факел слепит лицо.

— Вы меня видите? — спрашиваю я зачем-то.

— Ещё как! Я вижу тебя даже лучше, чем ты сама себя! — в этом свистящем шёпоте во мраке слышится явная насмешка и превосходство. Только вот к чему они, непонятно?

— Здесь темно. Можете выйти на свет, чтобы я тоже видела, с кем я разговариваю? — прошу я, придав своему голосу как можно больше вежливости и смелости. Ведь если это чудаковатый бездомный — он может оказаться и агрессивным сумасшедшим, а такого не стоит доводить до крайностей.

— Я не могу выйти на свет, — возражает голос. — Я не люблю его.

— Вы слепой? — раздаётся мой вопрос эхом.

— Я зрячий. Ты меня скоро увидишь. И запомнишь на всю оставшуюся жизнь, — ворчит голос, в нём вдруг проскальзывает нескрываемая угроза.

Я слышу снова невнятный шорох и шуршание. Ко мне что-то движется из темноты, чего я пока не вижу. И инстинктивно я понимаю, что это НЕ человек. Однако моё сознание напрочь орёт, отвергая эту бредовую догадку.