Айс (ЛП)

Не дожидаясь ответа, я просто беру его руку и вытаскиваю засевший в ней осколок. Затем я отрываю кусок туалетной бумаги, прижимаю его к ране и двумя осторожными шажочками подхожу к аптечке, которая висит рядом с зеркальным шкафом.

Похоже, Айс в гневе раздавил ампулу, а остальные прямо в упаковке швырнул о стену.

Я беру всё необходимое, чтобы перебинтовать ему руку, и он говорит уже не так сердито:

— Просто дай мне серый карандаш из моей сумки. — Он указывает на раковину.

На ней висит небольшая сумка, в которой лежат зубная щётка, бритва и другие предметы гигиены, включая «карандаш». Это лазер для ран. Я передаю его Айсу, и он, не моргнув глазом, запаивает порез.

Я указываю на разбитое стекло у его ног:

— Зачем ты это сделал?

— Я слышал твой разговор с отцом в машине. — В его голосе по-прежнему слышится раздражение.

О боже… Мне становится плохо.

— Ч-что ты слышал?

— Всё, — рычит он, постукивая по уху. — Вы, обычные люди, всегда забываете, что у нас гораздо лучше развиты органы чувств.

Он прав, я уже и забыла о его суперслухе! Кроме того, Воины отлично видят в темноте, и их обоняние также более выражено. Они — улучшенная версия нас, обычных смертных, их геном был модифицирован. Воины — это суперсолдаты.

Моё сердце колотится, я стою перед ним словно парализованная.

— Никому не рассказывай о том, что слышал! Сенат сразу убьёт и тебя, и всех, кто об этом узнает!

Айс фыркает:

— Теперь я понимаю, почему мы чувствуем себя прекрасно после того, как в нас всадили пулю, и почему я всегда настолько возбуждён, что приходится дрочить.

Я поспешно выбрасываю эту картинку из головы.

— Ты не берёшь себе… рабыню?

— Когда? — бросает он мне с вызовом и встаёт, из-за чего снова возвышается надо мной. — Последние годы я постоянно был в разъездах как телохранитель, и у меня было мало возможностей нырнуть женщине между бёдер. — Горящий взгляд его холодных глаз останавливается на моём провокационном неглиже.

Вот чёрт, прикрыться бы чем-нибудь!

Поглядывая через плечо на осколки на полу, чтобы не наступить, я медленно отхожу назад. Айс пугает меня. Кроме нас тут никого нет, никто не услышит мой крик. Квартира отца на другой стороне коридора, и он часто остаётся на своих собраниях до поздней ночи.

В моей голове проносятся тревожные воспоминания — отрывки из шоу, где Воины набрасываются на рабынь. Перед включенными камерами. Некоторые мужчины чрезвычайно жестоки и не проявляют заботы, другие сдержанны, да, даже немного сострадают — но всем им, в конечном счёте, нужен только секс, хочет того раб или нет.

К какому сорту относится Айс? На данный момент он кажется очень злым. Его ноздри раздуваются, мышцы на груди дёргаются.

У меня скручивает живот.

— Ты должен принимать препарат или…

— Или что? — Айс вдруг подхватывает меня на руки, прижимая мои ягодицы к своему паху, и прислоняет меня спиной к стене, стоя между моими распахнутыми ногами. — Боишься, что я наброшусь на тебя?

Я сглатываю. Член сильно давит прямо на мою промежность, а на мне всего лишь тонкие трусики. А ещё, кажется, он становится твёрдым.

— Нет, просто…

— Что? — мрачно спрашивает Айс.

Его взгляд останавливается на моем декольте. Мои соски жёсткие и чётко выделяются сквозь ткань. Я чувствую себя голой. Голой и полностью во власти Айса. Я боюсь этого сильного мужчину, и всё же меня волнует мысль о том, что он может взять меня прямо здесь. На весу, прижав спиной к стене. Не жёстко, а чувственно. Он целовал бы меня. Везде. Пока я не стану достаточно влажной для него.

Частота пульсации у меня между ног стремительно нарастает. Айс — Воин, я — дочь сенатора… отец убил бы нас обоих. Так что, мне даже думать об этом нельзя!

— Т-твоё тело привыкло к препарату за эти годы, у тебя будут симптомы абстиненции.

— Ну и! Случалось и похуже.

Мой взгляд ненадолго устремляется к его животу, где под пупком видны шрамы. Что с ним случилось? Это клеймо? Айса будто пометили. Н… В… С… Да это же аббревиатура Нью-Ворлд Сити!

Я держусь за его плечи и смотрю на его выбритую грудь, гортань, морщины вокруг губ. Губы… Какие они на вкус?

— От синдрома отмены можно умереть, — шепчу я.

В горле пересохло, сердце колотится, а Айс по-прежнему держит меня на руках.

Его лицо так близко, что он почти касается меня губами.

— Хватит меня убеждать, я не собираюсь принимать этот препарат! И ты никому не скажешь ни слова.

— А если скажу? — шепчу я.

Айс пристально смотрит на меня, но не отвечает… внезапно он нюхает мою шею. О боже, зачем он это делает?

— Хорошо, я буду молчать. Но только если ты тоже ничего не скажешь, — выдавливаю я, впиваясь пальцами в его кожу.

Он медленно, но ощутимо трётся членом о мою промежность.

— Мы держим друг друга в руках, принцесса.

Я вся горю между ног.

— Я могу сказать отцу, что ты вырвал у меня эту секретную информацию силой.

— Силой? — Айс насмешливо выгибает бровь. — Мне бы не пришлось применять к тебе силу. Судя по тому, как намокла твоя киска, ты расскажешь мне что угодно, лишь бы я тебя трахнул.

— Это наглая ложь! — Моё лицо пылает. Тело объято пламенем.

Он дьявольски усмехается.