Айседора Дункан. Модерн на босу ногу

– Нет, нет и еще раз нет! Когда-нибудь я приеду в вашу страну и буду танцевать там в сопровождении вашего оркестра филармонии в храме искусств и музыки, но не в варьете!

Правильно ли поступила Дункан, отказываясь от более чем выгодного предложения? Ею восторгались принцы крови и аристократы, журналисты неизменно пели хвалу, и в ателье ей то и дело приносили букеты или даже корзины цветов… но не могла же она, в самом деле, отопить этими цветами ателье? Подать на обед газеты? Или одеться с ног до головы в комплименты от сильных мира сего? Несмотря на все хорошие отзывы о ее работе, Айседоре по-прежнему приходилось оплачивать ателье, заботиться о пропитании себя, матери и брата, следить, чтобы все были прилично одеты и обуты, и это при негарантированном заработке, без импресарио, завис от сезонов и прихотей моды.

Да тут еще и Раймонд сначала увлекся хорошенькой актрисой, а затем решил ехать с нею в турне по Соединенным Штатам. Тоже, наверное, уже надоело сидеть на шее у младшей сестренки.

Тем не менее Айседора не приняла приглашения импрессарио, предпочитая честную бедность успеху в сомнительном месте. Дора и Айседора остались вдвоем в холодном пустом ателье, Доре нездоровилось, и дочь была вынуждена отказаться от ателье и переехать с нею в гостиницу на улице Маргерит с пансионом, где, по крайней мере, стояли кровати. Это было лучшее, что Айседора могла сделать для матери.

Однажды, когда Дора немного отошла от болезни и перестала кашлять, они отправились в уже ставший для них родным салон графини Греффюль. Несмотря на то что никакой договоренности танцевать в этот день у них не было, Айседора брала с собой тунику, кто его знает, как дело обернется. Девушка по-настоящему любила свое дело, часто танцуя по просьбе зашедших на огонек гостей. «…Конечно, я протанцевала и изложила свои взгляды, как делала перед каждым и, мне кажется, сделала бы даже перед водопроводчиком, если бы он ко мне зашел»²⁹.

Оказалось, что сегодня весь вечер отдан парижской танцовщице американского происхождения Лои Фуллер, которую Айседора имела удовольствие видеть на Всемирной парижской выставке 1900 года. В тот день Лои исполняла танец, в котором сначала на глазах у публики ее красный костюм превратился в алый цветок, потом в очаровательную бабочку, и после беззаботная бабочка вдруг обернулась пламенем и буквально сгорала на глазах у потрясенных зрителей.

Лои начинала свою театральную карьеру как травести в Чикаго, но вскоре ушла из театра, дабы работать соло. Как и Айседора, она танцевала под классическую музыку, но, в отличие от нее, создавала сложные структурные костюмы: широкие, легкие драпировки, которые во время танца Фуллер превращали ее в какое-то фантастическое существо. Кружась, она делала со своими юбками и драпировками что-то невиданное, на глазах у публики вдруг превращалась в волчок, вазу, китайский зонтик. по желанию танцовщицы ее костюмы становились поочередно веером и волнами, щитом и лепестками удивительного цветка. Обычной сценической площадкой для Лои были залы «Фоли бержер» и «Гранд-Опера». В «Танце огня» Лои танцевала на специально изготовленном для нее в этих залах стеклянном полу, который подсвечивался снизу, кроме того, она только что снялась в фильме о ней самой на киностудии братьев Люмьер, о чем тут же оповестили своих читателей все парижские издания.

Все движения Лои Фуллер были построены на работе с костюмом и игре света. То есть вне ее фантастических костюмов Лои Фуллер безусловно проиграла бы Дункан, которая могла танцевать в чем угодно, и если бы это ей взбрело в голову, то и вообще без ничего. С другой стороны, в полном одиночестве Лои Фуллер создавала не просто танцы, а танцы-спектакли, достигшие невероятной популярности, так что ее в буквальном смысле слова засыпали предложениями гастролей по разным городам и даже странам. Она уже исколесила

Европу и США и теперь предполагала дать несколько спектаклей во Франции, после чего, собрав труппу, ну, не одной же ей вести всю программу, отправиться в новое турне.

Вблизи Лои Фуллер оказалась пухленькой светловолосой девицей со вздернутым носиком и прозрачными выразительными глазами, которые она для пущей выразительности подводила карандашом.

Так же как и Айседора, Лои находилась в постоянном поиске совершенства, но если наша героиня в танце искала духовного, мисс Фуллер исходила прежде всего из внешних эффектов, воздействуя через мощный образ на восприятие и фантазию зрителя.

Именно она, прочитав в газете о работах супругов Кюри с радием, в частности уяснив, что радий излучает свет, первой придумала использовать его в «осветительных» целях. В то время Лои как раз репетировала танец бабочки и, заявившись в лабораторию господ Кюри, попросила сделать так, чтобы ее крылышки мерцали в темноте.

К сожалению, идея не увенчалась успехом, Кюри объяснили артистке, что подобный костюм будет опасен для ее драгоценной жизни. Тем не менее они не забыли Фуллер, рассказав журналистам об открытии, сделанном не имеющей ни малейшего представления ни о физике, ни о химии танцовщицей.