Айседора Дункан. Модерн на босу ногу

– Да что я тут в первый раз? – отверг карту импресарио, – вот что, братец, принеси-ка ты нам для начала, – он посмотрел на свою спутницу, – бутылочку мадеры, зельтерской водицы испить, да ассорти из сыров и колбас, соленья и маринады, словом, что уже готово, чтобы сразу и минуты лишней не ждать. Усвоил?

– Винегрет очень рекомендую, холодная осетрина. Прямо сейчас и принесу.

– Хорошее дело. А пока мы это кушаем, подсуетись, чтобы заливное из дичи, заливное из рыбы, грибы, помнишь, вчера брал в горшочке, да вот еще хороша ли телятина? Хороша? – тогда и ее. Но только чур, вино вперед, видишь, госпожа озябла. Ах, да, перловый суп для дамы, консоме жюльен… и. – он задумался.

– Мороженое сливочное на десерт не желаете? – услужливо изогнулся половой.

– Какое мороженое?! Бутылочку Аи, что ли, еще принеси. И будет пока. Понадобишься, позовем. Ну, ступай, братец, и впредь веди себя хорошо.

Проводив глазами официанта, он снова придвинул к глазам лист и продолжил начатый перевод:

К Вам в усердье, как в азарте,
Мы летим на первый зов:
Что закажите по карте,
Завтрак, ужин вмиг готов!

– Как же вмиг?! У нас говорят, обещанного три года ждут, так это про них. Целый час, небось, будут дичь над огнем вертеть. Обленились совсем. Но да мы начнем с винца да закусок и как-нибудь время-то и скоротаем.

12 января Дункан танцует в зале Дворянского собрания. Для выступления выбрана музыка Шопена, все те же сделавшиеся привычными атрибутами «Той самой Дункан» знаменитые голубые занавеси, туника из просвечивающего газа. Уже после первого танца публика разразилась аплодисментами, танцовщица как нельзя лучше пришлась русскому высшему обществу. Теперь пришел черед завоевать сердца художественной элиты. В России властвовал балет, а Дункан боялась встречи с балетными актерами. Обычно эта публика относилась к Айседоре свысока, не считая ее достойной. Ноги танцовщицы еще помнили рассыпанные перед ее выходом на сцене гвозди. В России Дункан стала свидетелем еще одного чуда – артисты балета сами стремились подружиться с приезжей знаменитостью. На следующий день после выступления в Дворянском собрании к ней в гостиницу пожаловала сама Кшесинская⁵⁸! Матильда Феликсовна заглянула к Айседоре, приветствуя ее от имени русского балета и от себя лично, и тут же пригласила на вечерний парадный спектакль в Мариинский театр. Это был не просто входной билет, за Айседорой прислали устланную мехами карету, закутавшись в которые, она не замерзла, хотя и была легкомысленно одета в свой белый хитон и сандалии. В театре ее встретили и проводили в ложу первого яруса, в которую заранее принесли цветы и конфеты.

Несмотря на то что Айседора ненавидела балет, искусство Матильды Кшесинской не могло не взволновать ее чувствительную душу: «…трудно было не аплодировать сказочной легкости Кшесинской, порхавшей по сцене и более похожей на дивную птицу или бабочку, чем на человека».

После спектакля во дворце у Кшесинской собиралось избранное общество, куда была приглашена и Айседора. Изысканные декольтированные платья, жемчуга и брильянты, ослепительно красивые женщины, одетые по последней парижской моде щеголи, все они смотрели на Дункан с нескрываемым дружелюбием и доброжелательностью. Во всяком случае, она не заметила никакой надменности. Провожать гостью до кареты взялся сам великий князь Михаил⁵⁹, которому Айседора успела поведать о своем желании открыть школу для детей. Для детей простого народа, впервые делает она добавку к своей программе.

«Для народа – элитные танцы?» – Михаил пожимает плечами.