Айседора: Портрет женщины и актрисы

…В субботу, 15 июля, мы летим в Париж… Дорогой, дорогой И. И., если школа приедет в Европу, то произведет фурор. Мы с нетерпением ждем Вашего приезда. А я особенно, потому что Изадора ни черта не смыслит в практических делах. Мне больно видеть толпы бандитов, снующих возле нее. Когда Вы приедете, то воздух прочистится.

Я Вас умоляю: ради Бога, перед отъездом дайте сколько-нибудь денег моей сестре. Я повторяю это снова и снова… Мое величайшее желание, чтобы она училась…»¹⁷

По плану Айседоры поездка в Соединенные Штаты должна была состояться вместе с ученицами ее школы, и на этот счет она предприняла необходимые усилия через своего американского менеджера Сола Юрока. Но летом танцовщица получила известие из Москвы, что детей не разрешили вывозить за границу¹⁸. Таким образом, она должна была ехать без них.

Из Парижа Есенины переехали в Венецию, где остановились в роскошном отеле «Эксельсиор» в Лидо. Здесь случайно она встретилась со своим старым знакомым, русским музыкантом Сашей Вотиченко. Будучи другом Айседоры, Вотиченко не слишком доброжелательно отнесся к Есенину, как Горький до этого к Айседоре. Есенин в то время был одет с иголочки, и Вотиченко посчитал, что это придает его молодому соотечественнику показной и смехотворный вид. Но когда Есенин начал читать стихи своим необыкновенным, выразительным голосом, музыкант тут же переменил свое мнение. «Я был тронут, более чем тронут. Я был потрясен до глубины души. Какой гений! И подумать только, я осуждал его за покрой пальто! Я чувствовал себя полным идиотом»¹⁹.

В конце лета Есенины вернулись в Париж. Айседора обнаружила, что жилец из дома на рю де Помп уехал, не заплатив ей за аренду. Поскольку она только что получила ничтожную сумму за продажу своего имущества в Берлине, танцовщица болезненно перенесла потерю этого дохода, но, по крайней мере, в доме оставался репетиционный зал, за который ей не нужно было платить, а кроме того, в этом доме супруги могли жить до тех пор, пока не возникнет нужда его продать. Это время наступило в конце сентября, когда Айседора, Есенин и их новый русский секретарь Владимир Ветлугин сели на пароход «Париж», отплывавший в Нью-Йорк²⁰.

ЕСЕНИН В НЬЮ-ЙОРКЕ 1922–1923

По прибытии в порт Нью-Йорка 1 октября 1922 года Есениным вежливо объявили, что иммиграционная служба Соединенных Штатов не разрешает им въезд в страну. Выяснилось, что хотя брак Айседоры и Сергея Александровича Есенина и достоин всяческого уважения в глазах властей, но он сделал танцовщицу советской гражданкой. Как советская гражданка, она считается пропагандисткой, а может быть, и шпионкой в пользу коммунистов. Ее возмущенный менеджер Сол Юрок, который приехал в порт, чтобы встретить супружескую пару, был приглашен для осмотра таможенными инспекторами, дабы убедиться, что он не везет с собой материалов подрывного содержания друзьям Есенина в Нью-Йорке¹. Багаж супружеской пары, включая стихи Есенина и записки танцовщицы, был тщательно проверен. «Мисс Дункан была просто убита таким неожиданным поворотом дела»². В качестве последнего вопроса, выясняющего их намерения, Есениных спросили, что они думают о французской революции. Айседора отвечала властям с иронической вежливостью. Есенин же, который выработал собственную тактику поведения с цензорами в России и который приготовил приветственную речь для Америки, хранил молчание, считая, как он позже писал, подобный разговор ниже своего достоинства.

Арест супружеской пары вызвал широкий протест: среди возмущенных были, в частности, Хейвуд Броун и оперная певица Анна Фициу³.

Репортеры, бравшие интервью у Есениных в порту, были в основном настроены благожелательно. Они отметили энтузиазм, с которым Айседора говорила о гениальности мужа, и то, с какой любовью они смотрели друг на друга. («Хотя Есенин и не мог говорить по-английски, он обнял свою жену и одобрительно улыбался каждому ее слову. Оба казались настолько влюбленными друг в друга, что им трудно было это скрывать»⁴.) Конечно, не осталась незамеченной разница в возрасте между Айседорой и Есениным. Сергея, которому очень льстило появление в газетах длинных статей о них, неприятно поразил тот факт, что в прессе он упоминался лишь как муж Айседоры Дункан, и это еще более усилило его неприятное впечатление об Америке, возникшее после случая в порту. Позднее он писал: «В газетах очень мало писали об Изадоре Дункан, о том, что я поэт, зато много места занимало описание моих ботинок, как я чудесно развит физически, будто бы я легкоатлет, и что я непременно стану лучшим спортсменом Америки»⁵.

Тем не менее эти полные слухов истории, а также вызывающее поведение иммиграционной службы увеличили симпатии общества к Айседоре и Есенину. На следующий день власти, приведенные в замешательство неожиданно бурным общественным протестом, освободили Есениных, и те направились в отель «Уолдорф Астория», где танцовщица могла отдохнуть перед первым выступлением, назначенным на 7 октября⁶.