Аист на крыше

— Ерунда, если научить, никто никого не сожрёт, спорим, будут одной палкой играть через неделю? — с вызовом бросил он, перехватив Лизу свободной рукой. Неловко семеня за высоким спутником, Ника удивилась высказанному мнению. Конечно, она поняла, что это всего лишь шутливое предложение, но в глубине души готова была ухватиться за последнюю возможность продлить общение. Не смотря на все шероховатости, Влад буквально притягивал к себе, словно магнитом.

— Ика, Ика — тараторила Лиза, трогая пальчиками бархатную ткань с внутренней стороны зонта.

— Вижу, капельки дождя — откликнулась девушка, подняв взгляд вверх, — а нас не замочит, у нас зонт. Внезапно Влад остановился, приподнимая зонт повыше.

— Вот и машина, садитесь — облегченно сказал, открывая дверь резким движением.

— Ой, да я на маршрутке могу — замялась Ника, — вон остановка уже.

Посмотрев на нее словно на больную, Влад посадил Лизу в автокресло.

— Ика! — закричала девочка сквозь стекло. И тут девушку окатил ушат холодной воды, она осознала, что ребенок начал к ней привязываться.

— Ну так вы садитесь, или будете стоить из себя мученицу? — нетерпеливо спросил Влад, удерживая зонт над ее головой — я подброшу до дома. Несколько секунд раздумий и Вероника шмыгнула в раскрытую дверь. Стоило ли говорить, насколько обрадовалась маленькая Лиза. Она принялась демонстрировать Веронике свои автомобильные игрушки, прикрепленные к спинке пассажирского сидения.

Глядя на мелькающие вереницы серых столбов, Ника задумчиво вздохнула. Легкость утренней встречи прошла, сменившись тягостным ожиданием очередной словесной перепалки. Контраст эмоций оказался столь раздражающим, что она предпочла погрузиться в собственные мысли, не вступая в очередной диалог с водителем.

Наблюдая за чередой сменяющихся пятиэтажек, Влад также делал вид, что не настроен на всяческую беседу. Так было проще, ведь все более- менее безопасные темы иссякли, открывая пути для новых психотерапевтических вливаний. Уж что — что, а всяческое душекопательство в отношении себя он выносил с трудом. Любая тема, затрагивающая семейную ситуацию, воспринималась крайне негативно. Влад просто не любил врать, а правда была слишком неприглядной. Больше двух лет он носил в душе груз, которым смог поделиться лишь с собственной матерью. И то скорее по необходимости, нежели из прочих побуждений. Для всех остальных любопытствующих его внутренний мир был закрыт за семью печатями. Однако, как гласит народная мудрость, чем больше замок, тем интереснее, что же внутри.

Близкие не унимались, особенно родственники со стороны жены, всем непременно хотелось выяснить, отчего молодой отец сбежал из собственной квартиры, оставив жену и крохотную дочь.

В тот период Владу было особенно тяжело: хотелось скрыться от всех, сменить работу, загрузив себя до беспамятства. Хотелось приходить домой и падать от усталости, закрывать глаза и погружаться в сон. И чтобы никаких сновидений, угрызений совести или полуночной рефлексии. С юности он уяснил одну мудрость: все свои проблемы нужно держать при себе, дабы не давать пищи для злорадствующих лиц, скрывающихся под маской 'особо сочувствующих'. В противовес осуждающей толпе, был всего один знакомый парень, который понимал все без слов, как и подобает настоящим друзьям. Его поддержка позволила некоторое время держаться на плаву, создавая иллюзию стабильности. Однако ни о какой новой жизни не могло идти речи: Лиза нуждалась в нём как никогда и он прекрасно это осознавал.

Никто не видел, каких усилий стоили ему визиты в ненавистную квартиру. При каждой встрече он понимал, что бросил дочь на произвол судьбы. Мать вела себя подобно мачехе, открыто демонстрируя полное пренебрежение маленьким человечком. Попытки поговорить заканчивались упреками, шантажом. Лера совершенно не собиралась менять устоявшийся образ жизни, и кажется, ничуть не печалилась подобным обстоятельствам. Как и бывает в жизни, спустя некоторое время он сломался. Сейчас даже смешно вспомнить, как закрывшись на съемной квартире, Влад сутки пил горькую, окуривая табаком единственного товарища — Пинча. Купированные уши питомца вынесли столько откровений, сколько не способен выслушать ни один, даже самый терпеливый, психотерапевт. И что самое ценное — никакой утечки информации. С того самого дня Влад решил забрать Лизу к себе.

— Как ваш щенок поживает, давно его не видел — неожиданно спросил, включая стеклоочистители на полную скорость.

— Нормально. Подрос уже — отозвалась Ника, продолжая пялиться в одну точку. Мягким веером капли стекали вниз, оставляя мутные разводы на стекле.

— Вы во сколько пойдете вечером гулять? — поинтересовался, постукивая указательным пальцем по кромке руля.

— После ужина. Часов в девять. А что? Хотите присоединиться? — ровным тоном ответила Ника, повернувшись в его сторону. Тут же поймала себя на мысли, что легкая небритость ему очень даже к лицу. " Интересно, я ведь терпеть не могла, если Сашка не брился хотя бы один день"- вспомнила, снова отвернувшись к окну.