Аист на крыше

Отстояв длинную очередь в супермаркете, девушка взвалила на себя тяжелые пакеты и отправилась в сторону дома. Заходить в квартиру было страшно, так по дороге фантазия рисовала разнообразные сценарии предстоящей встречи. Как оказалось, фантазия работала совершенно не в том направлении. Увиденное заставило девушку вздрогнуть. Перешагивая через опрокинутые стулья и диванные подушки, словно ледокол, Вероника не спеша продвигалась к входу в гостиную. Подозрительная тишина пугала гораздо больше, чем привычный шум. Затаив дыхание, она цыпочках подкралась к двери. Картина маслом! На диване сидела Ольга, словно зомби уставившись в телевизор с выключенным звуком, за диваном торчала шоколадная нога Пинча: очевидно, он искал там политического убежища. Гуффи и Лиза спали рядом с журнальным столиком, открыв рты и сладко посапывая.

— Ого! — шепнула Ника, округлив глаза от увиденного. Ощущение неловкости отпечаталось на лице извиняющейся маской.

— Ужас! — в ответ прошептала соседка, устало закрывая глаза рукой. Этот жест можно было бы назвать трагичным, если бы не общий антураж, создающий определенную сатирическую нотку. Приглашая проследовать за ней, Ника тихо прикрыла дверь. Стало даже как-то неудобно, словно по ее вине Ольге пришлось пережить вторжение пришельцев в миниатюре.

— Спасибо огромное, я бы не попросила, но сама понимаешь… — поджала нижнюю губу, виновато покосившись на пакеты с едой.

— Это последний раз. Я не впрягалась на весь этот кошмар — возмущенно прошептала девушка, скидывая домашние тапки, — и тебе советую закругляться, это же идиотизм чистой воды, пусть мать девочку воспитывает. Последние слова были произнесены с особой жестокостью, от чего Вероника даже сменилась в лице. Протестовать не стала — невозможно вложить в человека то, что не преподают в институтах и нельзя купить ни за какие деньги. Это либо возникает спонтанным безусловным импульсом, либо никогда не беспокоит совесть, отгораживая от чужих проблем.

— Всего хорошего! — без лишней иронии обронила в след уходящей девушке.

В ответ Ольга вымученно улыбнулась и закрыла за собой дверь.

Тем временем Влад не находил себе места. Вернувшись в палату, он постарался загладить собственную вину клятвенным обещанием соблюдать постельный режим. Однако, похоже, медсестра разозлилась не на шутку, от души "вкатив" ему болезненный укол.

— Лидия Петровна! Это бесчеловечно! — шутливо возмущался парень, придерживая ватку на месте укола.

— Бесчеловечно было бы, расскажи я все главврачу — прошипела медсестра, — а так, это последнее предупреждение, ясно Вам? — пристально зыркнула зелеными глазищами, словно пытаясь загипнотизировать.

— Да, да, ясно — приложил ладонь к сердцу — спасибо большое за терпение, с меня причитается — дважды приподнял бровь в прозрачном намеке.

Не обернувшись, женщина вышла из палаты, шмыгая белыми тапками на высокой резиновой подошве.

Оставшись наедине с собственными мыслями, Влад принялся разрабатывать план по досрочному освобождению. Меньше всего его сейчас заботило собственное здоровье. Главное — избавиться от волнения за дочь и вины перед Никой, повисшей свинцовым грузом. Влад прекрасно понимал, что она слукавила, сказав, что присмотр за девочкой не доставит ей особого беспокойства. "Конечно, доставит, да еще какое!" Уж он-то знал этот ежедневный калейдоскоп, состоящий из истерик, капризов и поиска компромисса. А если до кучи нарисовать две собачьи морды, требующие хлеба и зрелищ, то становится совсем весело. Схватившись за телефон, Влад поймал себя на мысли, что не может думать ни о чем другом, кроме душевного подвига Вероники. Ему захотелось непременно услышать ее голос, узнать, справляется ли она с возникшими трудностями, поддержать, хотя бы так… на расстоянии. Словно по волшебству куда — то исчезла вся злость и непонимание, стерлась в памяти обида и желание закрыться в собственном коконе. Напротив, сердце было переполнено благодарностью: она лилась через край, отражаясь блеском в глазах, застывая в уголках губ при каждой мысли о ней.