Аютинская повесть

К концу второй смены, присутствующее здесь же начальство требовало включить оборудование, и вот тогда начиналась «свистопляска» – то одно не срабатывает, то другое. Это и было стартом наладки аппаратуры после монтажа. Заканчивали к середине третьей смены. До её начала главный механик распоряжался о доставке ребятам тормозков из буфета и фляжек с водой. В условиях запылённости и недостатка кислорода в воздухе из-за сверхнормативного количества людей в выработках, кушать не хотелось, но воду пили жадно, пряча после этого фляжки подальше от любителей «чужой водички». Сказывалась усталость и очень хотелось курить. Бегать для этого на вентиляционную сбойку, не было времени, а курить в штреках и лаве боялись из-за присутствия здесь начальства из «Ростовугля».

И только, когда лава начинала работать и первые тонны антрацита поступали из забоя по просеку и скату на ленточный конвейер нижнего штрека, ажиотаж заканчивался. Выждав час, чтобы убедиться в нормальной работе оборудования, бригада автоматчиков выезжала на-гора. От людского ствола до цеха нужно было идти мимо шахтной столовой, где, как будто специально жарилось мясо, издавая аромат на всю прилегающую территорию. Выходя на свежий воздух и потянув носом в себя, запах жареной говядины, сразу появлялось острое чувство голода, от чего начинало противно ныть "под ложечкой" и сильно хотелось кушать.

Но нужно было отнести приборы и инструмент в цех, искупаться в бане и ехать домой, чтобы с утра следующего дня вновь выходить на смену, а порой и две для «раскрутки лавы». Добравшись от ствола в цех, вспоминали о сухарях, остающихся после съеденных тормозков. Куски хлеба не выбрасывали, а регулярно сушили на дощечке, положенной на регистр отопления, постепенно накапливался НЗ. Этот запас в шутку называли «на случай ядерной войны». Сухари казались очень вкусными, и бригада за пятнадцать минут до бани съедала их по пути в комбинат.

…По мере освоения сложной аппаратуры к Владимиру само собой приходил и авторитет, но разряд, по которому оплачивалась его работа, оставался тем же. И не кто иной, как бригадир, напомнил об этом Магулёву. Тот, довольный работой Жагикова, был не против присвоения пятого разряда Владимиру, но главный механик Цихунов был другого мнения, сформулировав его так: «Рано ещё, пусть хотя бы год проработает по четвёртому!». Ребята в бригаде тоже отнеслись к ходатайству Кагальникова по-разному, и невольно вспоминалась цитата Белинского, о зависти способным людям.

– Я работаю уже четыре года, но мне никто и не подумал повысить разряд! – возмущался один из таких завистников, – а Вовчик только пришёл и уже пятый хочет получить!

– Ну, хорошо, – соглашался бригадир, – а вот ты, например, сможешь выполнять ту работу, которую он уже знает в совершенстве?

Последовало молчание, ответить было нечего. Второй завистник попытался поддержать первого и высказал своё возмущение.

– А ты, Виктор, вообще лучше бы помолчал! – протестовал Кагальников, – ещё бы горько заплакал при этом! Восемь лет работаешь, а толку от тебя? Дают наряд устранить неполадку, а следом нужно ещё кого-то посылать, чтобы огрехи твоей работы разгребать! Так что суть не в том, сколько времени у нас трудится Владимир, он знает аппаратуру на шахте не хуже меня с Маляевым и Лонтионовым, между прочим. Хотя честно сказать, я бы с последнего снял пятый разряд за отношение к работе.

– Это почему же? – спросил Лонтионов.

– За то, что бухаешь иногда запоем и прогулы совершаешь! – откровенно ответил бригадир, – ты коммунист, а ведёшь себя, как алкаш последний. Обижайся на меня, но это правда! Кто ещё возражать будет?

Таковых больше не последовало, а те, кто завидовал Владимиру, тут же поняли, что они себя открыто, показали завистниками. Таких мужиков в шахте не любят, они часто подвергаются критике и подначкам, которые у горняков всегда сопровождались своеобразным юмором с крепкими словами. Это была целая стихия подковырок, а если человек нервно реагировал на них, то его постоянно подвергали подколкам до тех пор, пока не будет обращать на это внимания. Подобных случаев на Аютинской было много, их вспоминали каждый раз, когда хотелось посмеяться, а некоторые стали просто классикой. Слесарем по подъёмным машинам работал некий Виктор, который завидовал каждому и во всём. Есть такая категория людей нытиков – то у кого-то зарплата больше, то жена красивее, то ещё что-нибудь. Дошло до сумасбродства, этот Виктор, моясь в бане, завидовал напарнику, у которого  мужское достоинство больших размеров, чем у него.