Айвенго

– Если больше некому выполнить это опасное дело, я беру его на себя, – сказал Фиц-Урс. – Отец мой дорого поплатился за свою славу усердного приверженца, но он доказал свою преданность более легким способом, нежели тот, что предстоит мне. Для меня легче было бы напасть на всех святых, упоминаемых в святцах, чем поднять копье против Львиного Сердца. Де Браси, поручаю тебе поддержать бодрое настроение среди наших союзников. Будь личным телохранителем принца. Если мне удастся прислать вам благоприятную весть, успех нашего предприятия обеспечен. Эй, паж, беги ко мне домой и скажи оружейнику, чтобы ждал меня в полной готовности! Передай Стивену Уезеролу, дюжему Торсби и трем копьеносцам из Спайнгау, чтобы немедленно явились ко мне. И пускай позовут Хью Бардона, разведчика… Прощай, государь, до лучших времен!

Сказав это, он вышел из комнаты.

– Отправляется брать в плен моего брата, – сказал принц Джон Морису де Браси, – и чувствует при этом так же мало угрызений совести, как будто дело идет о лишении свободы какого-нибудь саксонского франклина. Надеюсь, что он строго выполнит наши предписания и с должным почтением отнесется к особе нашего любезного брата Ричарда.

Де Браси вместо ответа только усмехнулся.

– Клянусь Пресвятой Девой, – продолжал принц, – мы дали ему точнейшие указания. Только ты, может быть, не слыхал нашего разговора, потому что мы с ним стояли в нише окна. Я строго приказал ему беречь Ричарда, и горе Вальдемару, если он преступит мою волю!

– Не лучше ли мне сходить к нему, – сказал де Браси, – и еще раз повторить повеления вашей светлости? Если я не слыхал ваших слов, так, может быть, и Вальдемар их не расслышал?

– Нет, нет! – сказал принц раздраженно. – Он расслышал, поверь мне. К тому же мне нужно с тобой потолковать. Подойди сюда, Морис, дай мне опереться на твое плечо.

В этой дружеской позе они обошли весь зал, и принц завел приятельскую беседу в таком тоне:

– Какого ты мнения об этом Вальдемаре Фиц-Урсе, мой милый де Браси? Он надеется быть при мне канцлером. Но мы хорошенько подумаем, прежде чем поручить такую важную должность человеку, который не слишком-то уважает нашу семью, судя по тому, с какой охотой он взялся захватить Ричарда. Ты, может быть, думаешь, что несколько потерял наше расположение из-за того, что так смело отказался от этого неприятного поручения? Нет, Морис.

– Капризный тиран! – бормотал про себя де Браси, отойдя от принца. – Плохо будет тому, кто тебе доверится. Твой канцлер! Скажите пожалуйста! Тот, кто доверится твоей совести, быстро станет жертвой.

Глава XXXV

Возвратимся теперь к Исааку из Йорка. Усевшись верхом на мула, подаренного ему разбойником, он в сопровождении двух йоменов отправился в прецепторию Темплстоу вести переговоры о выкупе своей дочери. Но, не доезжая четырех миль до Темплстоу, он почувствовал себя дурно: в спине и во всем теле поднялась такая ломота, что лишь с большим трудом дотащился он до небольшого торгового местечка, где проживал еврейский раввин, известный своими медицинскими познаниями и хорошо знакомый Исааку.

Натан Бен-Израиль принял своего страждущего собрата с тем радушием, которое предписывается еврейскими законами и строго исполняется. Он тотчас уложил его в постель и заставил принять лекарство против лихорадки, начавшейся у бедного старика под влиянием испытанных им ужасов, утомления, побоев и горя.

На другой день поутру Исаак собрался встать и продолжать свой путь, но Натан воспротивился этому не только как гостеприимный хозяин, но и как врач, утверждая, что такая неосторожность может стоить ему жизни.

Исаак возразил на это, что от его поездки в Темплстоу зависит больше, чем его жизнь и смерть.

– В Темплстоу? – повторил Натан с удивлением. – Но известно ли тебе, что там гроссмейстером ордена Лука Бомануар?

– Этого я не знал! – сказал Исаак. – По последним известиям, какие я имел от наших соплеменников из Парижа, Бомануар был в столице Франции.

– После этого он прибыл в Англию неожиданно для своих собратий, – продолжал Бен-Израиль. – Он явился с поднятой рукой, готовый карать и преследовать. Ты, вероятно, и прежде слыхал его имя?

– Да, оно мне очень знакомо, – отвечал Исаак. – Язычники говорят, что этот Лука Бомануар казнит смертью за каждый проступок против назарейского закона. Наши братья прозвали его тираном сынов израильских.

– Правильно дано это прозвище! – заметил Натан-целитель. – Других храмовников удается смягчить, посулив им наслаждения или золото, но Бомануар совсем не таков: он ненавидит сладострастие, презирает богатство и стремится всей душой к тому, что у них называется венцом мученика. Покарай его Бог за это!

– И все-таки, – сказал Исаак, – я должен ехать в Темплстоу, хотя бы лик Бомануара пылал, как горнило огненное, семь раз раскаленное…

Тут он наконец объяснил Натану, почему он так спешит. Раввин внимательно выслушал Исаака, выказал ему свое сочувствие и, по обычаю своего народа, разорвал на себе одежду, горестно сетуя:

– О, горе мне! Погибла краса Сиона! Когда же будет конец пленению Израиля!