Айзек Азимов

Это был космический порт. Ярко-синее небо; отливающие синевой металлические конструкции, зеленовато-синяя почва. На переднем плане стоял голубой цилиндр необычной формы, с массивным основанием. Два таких же цилиндра виднелись поодаль. Все три цилиндра глядели расщепленными носами вверх; расщелина почти надвое рассекала каждый корабль.

Харлан поднял брови.

— Как странно они выглядят!

— Электрогравитация, — сухо ответил Вой. — За всю историю человечества только в 2871-м были созданы электрогравитационные космические корабли. В них нет ни камер сгорания, ни ядерных установок. Они красивы; их конструкция доставляет эстетическое наслаждение. Жаль, что Изменение уничтожит их, очень жаль. — Его устремленный на Харлана взгляд выражал открытое неодобрение.

Харлан стиснул зубы. Неодобрение. А чего еще мог он ждать? Ведь он Техник.

Совесть остальных была чиста. Сведения о потреблении наркотиков собрал, конечно, какой-то Наблюдатель. Статистик обработал их и показал, что число наркоманов в данной Реальности достигло рекордной цифры. Социолог — возможно, сам Вой — построил по этим данным Психологическую характеристику общества. Наконец Вычислитель рассчитал Изменение, сводящее потребление наркотиков до безопасного уровня, и обнаружил, что побочным эффектом этого Изменения явится исчезновение электрогравитационных космолетов. Десятки, сотни людей, занимающих в Вечности самые различные посты, приняли участив в разработке этого проекта.

Но до сих пор это был только проект. Для его осуществления на сцену должен выйти Техник (например, он сам). Именно Техник, следуя разработанным для него инструкциям, совершит то самое действие (МНВ), которое вызовет Изменение. И тогда на него обрушатся гнев и презрение остальных. Их высокомерные взгляды скажут ему: «Мы тут ни при чем. Ты один виноват. Это ты своими руками уничтожил такую красоту». И чем сильнее будет в них говорить стремление оправдать себя, тем упорнее будут они избегать и сторониться Техника.

— Корабли не в счет, — резко заявил Харлан, — нас с вами должны интересовать вот эти штучки.

А «штучками» были люди. Рядом с громадами кораблей они действительно казались карликами, точно так же, как сама Земля и все людские дела кажутся ничтожными из космической дали.

Крохотные фигурки людей были раскиданы маленькими группами по всему космодрому. Они застыли в причудливых позах с потешно задранными тонюсенькими ручками и ножками.

Вой молча пожал плечами.

Харлан надел портативный генератор Темпорального поля на запястье левой руки.

— Давайте кончать с этим делом.

— Погодите. Сначала я свяжусь с Расчетчиком и узнаю, как скоро он может выполнить вашу просьбу. Мне хочется поскорее покончить и с тем и с другим.

Вой быстро застучал маленьким подвижным контактом, в ответ послышалась серия щелчков.

«Вот еще одна характерная черта Столетия, — подумал Харлан, — звуковой код. Остроумно, но уж очень претенциозно, так же как и эти молекулярные пленки».

— Он говорит, что справится часа за три, — произнес, наконец, Вой, — кстати, он просил передать вам, что ему понравилось имя этой особы. Нойс Ламбент. Женщина, конечно?

У Харлана перехватило дыхание:

— Да.

Губы Воя скривились в улыбку.

— Звучит заманчиво. Я бы и сам не прочь взглянуть на нее. В этом Секторе вот уже несколько месяцев не было ни одной женщины.

Харлан испугался, что голос выдаст его. Он ничего не ответил, лишь пристально посмотрел на Социолога и отвернулся.

Отсутствие женщин было единственным изъяном в безупречной организации Вечности. Харлан узнал о нем сразу же после вступления в Вечность, но, лишь встретив Нойс, впервые почувствовал его на себе. С этого дня он катился по наклонной дорожке, пока не изменил присяге Вечного и всему, во что свято верил прежде.

Ради Нойс.

Ради нее одной…

Ему не было стыдно — вот что было самым ужасным. Ему не было стыдно. Он не испытывал угрызений совести за ту длинную цепь преступлений, которые он уже совершил и по сравнению с которыми неэтичное использование секретного Расчета Судьбы выглядело мелким, незначительным проступком.

Если понадобится, он совершит еще более тяжкие преступления.

В это мгновенье в его голове промелькнула мысль, оказавшая впоследствии такое влияние на его жизнь. И хотя в первый момент Харлан в ужасе отогнал ее, но в глубине души он уже тогда был уверен, что, явившись однажды, она вернется еще не раз.

Мысль была проста: если не останется другого выхода, он уничтожит Вечность.

Страшнее всего было сознание, что он может сделать это.

Глава 2 НАБЛЮДАТЕЛЬ

Стоя у выхода во Время, Харлан размышлял над происшедшими с ним переменами. Еще недавно все было так просто. Были идеалы, ради которых стоило жить, даже если от них остались лишь заученные слова. Вся жизнь Вечного подчинена определенной цели. Как это там говорилось, в первой фразе «Основных принципов»: «Жизнь Вечного можно разделить на четыре периода…»

Когда-то он слепо верил во все это, но вера разлетелась вдребезги, и ее уже не склеишь вновь.