Ак-Орда. История Казахского ханства

Вряд ли кичащиеся своей благородной кровью правители оседлых государств стали бы заключать брачные союзы с демократически избранными правителями. Несмотря на все политические и экономические интересы такие вопросы при дворах всех средневековых государств рассматривались очень щепетильно, и вынужденные случаи заключения браков с относительно молодыми династиями всегда воспринимались крайне болезненно. Браки с кипчакскими царевнами такого резонанса никогда не вызывали, что, по всей видимости, и являлось свидетельством их высокого происхождения. Об этом говорит и культ праматери-волчицы, и другие древнетюркские традиции, которые свято хранили кипчакские ханы.

Тем не менее наличие собственной аристократии не способствовало созданию единого кипчакского государства. Иногда соседствующие племена для достижения каких-либо целей заключали кратковременные союзы, но, разумеется, называть подобные объединения государствами было бы некорректно. Потому представляется необходимым согласиться с мнением знаменитого историка В. Бартольда, что «движение кипчаков представляет собой редкий пример занятия народом огромной территории без политического объединения и без создания своей государственности. Были отдельные кипчакские ханы, но никогда не было хана всех кипчаков».

Традиционная историография многих зарубежных стран до сих пор с предубеждением относится к роли кипчаков в истории, по привычке считая их варварами, способными лишь на грабежи и убийства. Например, большая часть российских историков просто с упоением цитирует древние летописи, которые описывают половцев исключительно черными красками. При этом в расчет не берется тот факт, что авторами этих летописей были православные монахи, и это обстоятельство, естественно, отражалось в их идеологической настроенности. Не случайно летописцы так почтительно относятся к половецким ханам, перешедшим в православие, именуя их по имени-отчеству: Юрий Кончакович, Данила Кобякович, хотя их отцов называли не иначе, как «погаными кощеями» и «шелудивыми псами».

Казахстанские историки, рассматривая историю кипчакских племен, обычно ограничиваются событиями, происходившими в восточной части Дешт-и Кипчака. Такая традиция была заложена еще в советское время и связана она была, вероятно, с желанием как можно больше отдалить историю казахов от истории «злыдней-половцев», столь негативно проявивших себя в истории братского русского народа. «В этногенезе казахов значительную роль сыграли восточно-кыпчакские племена, которые в конце XII – начале XIII в. шагнули далеко вперед по пути образования народности», – писали, к примеру, авторы «Истории Казахской ССР». История же «западных кипчаков» (так называемых половцев или куманов) освещалась такими российскими исследователями, как, например, С. Плетнева, также в отрыве от истории «восточных кипчаков». Соответственно, возникало ощущение, что ученые повествуют о двух совершенно различных народах.

Однако такой подход выглядит, по крайней мере, несерьезно. Номады на то и были номадами, что никогда не отличались привязанностью к определенной территории. Внутренняя миграция, связанная с межродовыми конфликтами за пастбища, нападениями внешних противников или природными явлениями, была делом постоянным. И даже в спокойные времена кочевые пути растягивались на сотни и даже тысячи километров. Впрочем, это были вынуждены признавать те же авторы «Истории Казахской ССР», которые в главе, посвященной кипчакам, писали: «Радиус кочевания был очень велик. Так, кыпчаки, обитавшие в Западном Казахстане, лето проводили в южных предгорьях Урала, а на зиму откочевывали в районы Аральского моря, в низовья Сырдарьи». Получается, что летом кипчаки на берегах Урала или Волги превращались в западных (половцев), а зимой у Сырдарьи снова становились восточными? Или как еще понимать подобные выводы?

На самом деле кипчакское племя, зазимовавшее на Сырдарье, летом могло оказаться не только в междуречье Урала и Волги, то есть, в пределах современного Казахстана, но и намного западнее, например, на Дону или даже на Дунае. Потому ясно, что историю кипчаков, разделенных на западных и восточных только волей историков, необходимо рассматривать как единое целое.

Впервые кипчаки как самостоятельный этнос упоминаются в тексте надгробной надписи уйгурского правителя Элетмиш Бильге-кагана (годы правления 747–759 гг.). В IX веке на территории Казахстана возникает Кимакский каганат, в состав которого входят и кипчакские племена. Это государственное образование распалось приблизительно в конце X века. Контроль над большей частью современного Казахстана перешел в руки кипчакских ханов.

Уже в начале XI века кипчаки расширяют свои владения на юге до Сырдарьи, изгоняя с этих земель огузов. То же самое происходит и на западном направлении, где кипчаки вытесняют огузов, которые, в свою очередь, теснили печенегов. В трудах мусульманских географов и историков название «Мафазат ал-гузз» (Степь огузов) сменяется термином «Дешт-и Кипчак» (Степь кипчаков).